Терри Пратчетт - Дамы и Господа [litres]

На самом деле один комплект таких подков Джейсон умудрился припрятать для себя – он сначала брал их с собой на всяческие соревнования, которые обычно проводятся на деревенских ярмарках. И с тех пор, как он стал носить с собой подковы, Джейсон ни разу не проиграл. Наоборот, стал побеждать так часто, что даже занервничал, а потому повесил эти странные подковы на гвоздик рядом с дверью, где они и висели по сей день.

Джейсон работал. Пару раз в окно пытался ворваться ветер, в горне весело трещал уголь. Со стороны огорода донеслись череда глухих ударов и громкое кудахтанье – похоже, курятник отправился немного полетать.

Владелец клиента налил себе еще одну чашку чая.

Джейсон подковал очередное копыто и отпустил ногу лошади. Потом протянул руку. Лошадь переступила и подняла последнее копыто.

Таких лошадей – одна на миллион. Если не меньше.

Наконец все было закончено. Забавно. Времени прошло всего ничего. Часами Джейсон никогда не пользовался – зачем они ему? – но мог поклясться, что работа, длившаяся почти час, одновременно заняла не более нескольких минут.

– Все, – сказал он. – Готово.

– БЛАГОДАРЮ. ДОЛЖЕН ОТМЕТИТЬ, ПЕЧЕНЬЕ БЫЛО ОЧЕНЬ ВКУСНЫМ. С КУСОЧКАМИ ШОКОЛАДА ВНУТРИ. КАК, ИНТЕРЕСНО, ЕГО ПЕКЛИ?

– Понятия не имею, господин, – ответил Джейсон, таращась в абсолютную черноту повязки.

– ПО ИДЕЕ, ШОКОЛАД ДОЛЖЕН РАСПЛАВИТЬСЯ… КАК ЖЕ ЕГО ПЕКЛИ?

– Наверное, это какой-нибудь профессиональный секрет, – откликнулся Джейсон. – Такие тайны кому попало не раскрывают, вот я и не лезу.

– ПРАВИЛЬНО. ОЧЕНЬ МУДРО. НУ ЧТО Ж, ДУМАЮ, МНЕ…

Но он должен был спросить – хотя бы для того, чтобы знать, что все-таки спросил.

– Э-э… Прошу прощения…

– ДА, ГОСПОДИН ЯГГ?

– У меня есть один вопрос…

– ДА, ГОСПОДИН ЯГГ?

Джейсон облизал губы.

– Что я увижу, если… сниму повязку?

Ну вот и все, он спросил.

Послышались шаги по каменным плитам, всколыхнулся воздух, и Джейсон понял, что его собеседник стоит прямо перед ним.

– ГОСПОДИН ЯГГ, ТЫ ВООБЩЕ ЧЕЛОВЕК ВЕРУЮЩИЙ?

Джейсон быстро обдумал вопрос. Ланкр был не слишком религиозным королевством, хотя здесь имелись свои Поклонники Девятого Дня и фанатики-оффлиане, а на дальних полянках были спрятаны алтари для поклонений тем или иным мелким богам. Однако сам Джейсон предпочитал гномье отношение к религии. Железо – это железо, а огонь – это огонь, попробуй задумайся о всякой метафизике, и тут же твой большой палец будет размазан по наковальне.

– ВО ЧТО ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВЕРИШЬ? ИМЕННО СЕЙЧАС?

«Он всего в нескольких дюймах, – подумал Джейсон. – Я могу протянуть руку и дотронуться…»

Он чувствовал запах, и не то чтобы неприятный. Скорее ни на что не похожий. Так пахнут старые, давно закрытые комнаты. Если бы века обладали запахом, самые древние пахли бы именно так.

– ГОСПОДИН ЯГГ?

Джейсон судорожно сглотнул.

– Э-э, – наконец вымолвил он, – ну, именно сейчас… я верю в эту повязку на глазах.

– МОЛОДЕЦ. МОЛОДЕЦ. НУ А ТЕПЕРЬ… МНЕ В САМОМ ДЕЛЕ ПОРА.

Джейсон услышал, как громыхнул засов. Стукнула распахнутая порывом ветра дверь, потом по булыжникам зацокали подковы.

– ТВОЯ РАБОТА, КАК ВСЕГДА, ВЫШЕ ВСЯКИХ ПОХВАЛ.

– Благодарю, господин.

– И Я ГОВОРЮ ЭТО КАК МАСТЕР МАСТЕРУ.

– Спасибо, господин.

– МЫ ЕЩЕ ВСТРЕТИМСЯ.

– Да, господин.

Джейсон закрыл и запер дверь, хотя в этом, если задуматься, не было никакого смысла.

Такова была договоренность… Ты подковываешь все, что к тебе приводят, а взамен тебе дается возможность подковывать все, что ты хочешь. В Ланкре всегда был кузнец, и каждый знал, что кузнец из Ланкра чуть ли не самый умелый кузнец на Диске.

Такова была древняя договоренность, и она имела какое-то отношение к железу.

Ветер стих. Постепенно он превратился в шепот на горизонте. Солнце вставало.

Это была страна октариновых трав. Очень благоприятная для земледелия, особенно для выращивания всяческих зерновых культур.

И было поле волнующейся на ветру пшеницы, обнесенное забором. Не очень большое поле. И ничем не примечательное. Просто поле и растущая на нем пшеница – конечно, тут не берется в расчет зима, когда на поле оставались только голуби и вороны.

Ветер стих.

Но пшеница продолжала волноваться, и это были вовсе не те волны, которые обычно вызывает ветер. Они расходились от центра поля, будто круги по воде от брошенного камня.

Воздух зашипел и наполнился сердитым жужжанием.

Потом в центре поля с шорохом легла молодая пшеница.