Роберт Блох - Рассказы. Том 3. Левша Фип. [Компиляция, сетевое издание]

— Приготовьтесь к испытанию, — советует он мне.

Я изучаю переключатели, чтобы избежать заминок.

— Знаете, прошлое меня не привлекает, — признаюсь я. — А как насчет того, чтобы заглянуть в будущее?

— Вам отправляться, так что смотрите сами, — соглашается Кретч. — Просто возьми курс на свой вкус.

Я играю с циферблатами и поворачиваю позиции «год», «месяц» и «день».

— Ну вот! — восклицаю я. — Ровно на пятьсот лет в будущее, 29 февраля 2544 года. Получается високосный год.

— Тогда потренируйтесь, — говорит мне Кретч. — Держите деньги, а теперь дайте мне выбраться отсюда, поверните главный выключатель и счастливого пути!

Он уходит. Я закрываю большую серебряную дверь и оказываюсь совсем один в рубке аппарата. Я подхожу к панели и тянусь к главному выключателю. Раздается адский вой, и пятьсот лет пролетают мимо моих ушей. Я падаю на пол, чувствуя, как машина вращается. Это происходит и с моим желудком. Затем, внезапно, машина с ударом останавливается, и мой желудок с глухим стуком возвращается на место. Я подхожу к стальной двери, медленно открываю ее и высовываю голову наружу.

Я больше не в Институте лошадиных крекеров.

Моя машина времени переносит меня на пустынную улицу. Вокруг высятся огромные небоскребы и летает множество воздушных судов. Но здания выше, а самолеты гораздо меньше. Я чуть не ломаю себе шею, пытаясь разглядеть верхушки этих зданий, и дрожу, наблюдая, как множество маленьких бескрылых аппаратов влетает и вылетает из зданий наверху. Тогда я понимаю, почему улица пустынна — потому что все движение перенесено в воздух.

В наши дни дела большинства людей ведутся на очень высоком уровне. Итак, я живой и невредимый попал в 2544 год! Я делаю несколько шагов в сторону от Машины времени и смотрю на ближайшее здание. На первом этаже видна пара магазинов, и я замечаю вывеску: «Парикмахерская Дэна Драффа».

Пока я смотрю, дверь парикмахерской открывается и из нее выходит обезьяна! Я недоуменно моргаю, когда эта большая пушистая горилла выходит и преспокойно идет по улице. Что за обезьяньи дела здесь творятся?

Обезьяна приближается ко мне, и я пытаюсь спрятаться в тени Машины времени. Но она замечает меня и подходит ближе. Я вижу ее слюнявые челюсти, огромные мускулистые руки, вздрагиваю и съеживаюсь. Обезьяна, кажется, рычит. Я отступаю. Обезьяна опускает голову. Ее отвратительный рот открывается.

— Извини, приятель, — шепелявит горилла. — У тебя есть спички?

Я чуть не падаю в обморок.

— Говорящая обезьяна? — кричу я. — Что здесь происходит?

Обезьяна пожимает плечами.

— Конечно, почему бы и нет? — спрашивает она простодушно.

— Но обезьяны не умеют говорить! — возражаю я.

— Кто сказал, что они не могут говорить? — возражает обезьяна. — Ты что, никогда не читал «Воющий бабуин возвращается»? Обезьяны в этой истории разговаривают. Я тоже!

Она тянется за спичкой, которую я протягиваю, и достает сигарету из-за мохнатого уха.

— Ты куришь? — ахаю я.

— Конечно. Нет ничего лучше затяжки, когда вылезаешь из парикмахерского кресла. Я просто захожу туда, чтобы опалить шерсть.

Я качаю головой.

— Как это возможно? — бормочу я. — Говорящая обезьяна. Зачем?

— Зачем? — отзывается обезьяна. — Я говорю, потому что мой человеческий мозг помещен в тело обезьяны. Меня зовут Энди Антропоид.

— Человеческий мозг в теле обезьяны?

Это начинает звучать как дешевая фантазия, но теперь мне становится любопытно.

— Кто мог поделать подобные вещи?

— Ну конечно, сумасшедший ученый! Он создал меня и еще множество таких существ в своей лаборатории. Он просто заглядывает в одну из книг мудрости, а затем экспериментирует.

Я смотрю на Антропоида Энди с некоторым удивлением.

— Какие книги мудрости? — спрашиваю.

— Только не говори, что никогда не слышал о книгах мудрости, — вздыхает говорящая обезьяна. — Ты, должно быть, иностранец.

— Я чужой и чувствую себя чужим и чуждым, — говорю я своему пушистому приятелю. — Но что такое книги мудрости?

— Пойми, я никогда их не видел, — говорит Антропоид Энди, понижая голос и оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что мы одни. — Никто не знает, где они, кроме сумасшедшего ученого. Он запирает их в своей лаборатории, и обсуждать их запрещено. Но до меня, конечно, доходят слухи. В старые времена книги мудрости назывались «магассины» или что-то в этом роде.

— Ты имеешь в виду журналы? — предполагаю я.

— Вот именно. Журналы. Научно-фантастические журналы, в древнем прошлом. Помню, я даже слышал названия некоторых запрещенных томов. Есть наука Супердупера. И Кровавые Истории. И Ошеломляющие Сказки, и Ошеломляющее Воображение, и Невозможные Приключения.