Роберт Блох - Рассказы. Том 3. Левша Фип. [Компиляция, сетевое издание]

— Скоро занавес, мисс Фанни, — говорит Ишиас.

Фанни снова кричит. Потом она замечает, что я пришел с трубой.

— Левша, — говорит она. — Ты можешь спасти нас! Пусть это будет модернистский балет. Лэм будет Шехерезадой. Все что нужно — это немного восточной музыки. Если ты сыграешь на трубе…

— Но я не могу, — задыхаюсь я. — Ты не знаешь…

— Просто притворяйся, — умоляет она. — Импровизируй, просто чтобы порадовать публику и спасти наш балет. На карту поставлена моя репутация. О, ты должен сделать это для меня, Левша!

Она падает мне на шею. Тем временем радикулит наваливается на меня сзади. Вдвоем они тащат меня в оркестровую яму. Они толкают меня вниз по ступенькам в темноте. Я не могу сбежать и слышу предупреждающее гудение. Зал переполнен. Я сижу, сжимая свою трубу, готовясь сбежать. Все это происходит слишком быстро для меня, я сбит с толку.

Затем поднимается занавес. Шесть хористок выбегают на фоне восточных декораций и начинают демонстрировать восточные ритмы, пиная ногами в унисон. Я беру трубу и начинаю тихонько дуть в нее, стараясь, чтобы змеи в моем кармане не услышали.

И тем временем смотрю на сцену. После небольшой беготни вокруг, Фанни появляется на сцене в костюме, сделанном из кучки бус — с тем же успехом она могла бы вернуться к жанру бурлеска.

Но публика протягивает ей руку, и я продолжаю играть. Надо сказать, Фанни действительно старается, потому что начинает танцевать как сумасшедшая.

Я понимаю, как сильно она старается и как много это значит для нее, поэтому я разминаюсь и пытаюсь подобрать настоящую мелодию на тубе. Я дую до тех пор, пока не начинаю сиять, и вкладываю свое сердце и оба легких в работу, производя столько же шума, сколько весь оркестр.

Очень жаль, что я так поглощен своей работой. Потому что когда я снова смотрю на сцену, становится уже слишком поздно.

Я не замечаю, как змеи выползают из моих карманов, все восемь. Они направляются к сцене. Конечно, они ползут за рампой, и зрители не могут их видеть, но шесть девушек на сцене еще как могут.

Внезапно их танец меняется. Они начинают бегать. И змеи преследуют их, заползая вверх по ногам, пока они танцуют. Через минуту уже не происходит никакого балета. Зато происходит старомодный конкурс шимми и хула-хула. Фанни тоже получает свою долю внимания от рептилий. Она кричит и трясется, и через минуту на Фанни действительно шевелится змея.

Публика начинает выть, свистеть, стонать и аплодировать, а девушки начинают трястись и дрожать, а змеи начинают извиваться и ползти, и все это превращается в настоящее буйство. Действительно ад по цене билета за балет.

Я прекращаю играть, но слишком поздно. Зал взрывается аплодисментами. Затем занавес опускается, и девушки в костюмах тоже.

Пока девушки с криками убегают со сцены, я загоняю в корзину восемь змей. Меня беспокоит только одна мысль — выбраться оттуда. Эти змеи совсем испортили мне жизнь своими дурацкими советами, и я думаю над тем, черт возьми, что же они хотели сказать.

Я выхожу из служебного входа с единственной целью — пойти домой и приготовить змеиный суп. Но в переулке что-то происходит.

Когда я выхожу из машины, толстый мужчина подходит ко мне сзади и начинает царапать мои ребра опасной бритвой.

— Пожалуйста, не точите бритву о мой позвоночник, — мягко говорю я.

Но парень на это предложение не реагирует. Вместо этого он целится в мою печень своим ножом.

— Стой очень тихо, — советует он мне. — Ты Левша Фип, не так ли?

— Как вы догадались? — спрашиваю я.

— Герман велел мне следить за одним тупым придурком, — отвечает он.

— Герман! — восклицаю я. — Герман Шерман?

— Именно, брат, — говорит толстяк. — Он послал меня найти тебя.

— Я тоже его ищу, — говорю я толстяку. — А также я ищу Али бен Аликата.

Толстяк тихо хихикает, как извергающийся вулкан.

— Ищешь его, а? — замечает он. — Ну, ты никогда его не найдешь. И для тебя будет лучше, если ты забудешь, что такой человек когда-либо существовал.

— Только не говори мне, что ты убил его, — выдыхаю я.

— Что заставило тебя так думать?

— Я знаю все о Германе Шермане, — выпаливаю я. — Я знаю, что он охотится за этим скипетром Гаруна аль Рашида. Я знаю, что он агент Оси и что он хочет украсть скипетр и вернуть его в Ирак, чтобы произвести впечатление на местных жителей. Мне известно, что он заманил Али бен Аликата куда-то, притворяясь директором музея.

— Ты много чего знаешь, — говорит толстяк. — На самом деле ты знаешь слишком много. Но я тоже кое-что о тебе знаю.