Роберт Блох - Рассказы. Том 3. Левша Фип. [Компиляция, сетевое издание]

— Он забирает наши сокровища! — кричит капитан Кидд. — Он обманывает меня, Уильяма Кидда! Это возмутительно.

Все трое пиратов перегибаются через борт лодки и смотрят на набухающую воду, в то время как сундуки тонут. Старик Риверс и я видим наш шанс и спрыгиваем с доски. Лодка раскачивается, кренится, и мы едва держимся на плаву. Шторм действительно начался.

Пока трое пиратов держатся за поручни, я занимаюсь делом. Я ослабляю планку, по которой мы должны идти и жду, когда лодка развернется. Затем я кричу на Кидда, Боннета и Черную Бороду. Они слишком заняты, чтобы обращать на меня внимание. Пока они держатся за перила, я держусь за свою свободную доску. Я тщательно прицеливаюсь в три серебристые фигуры призраков пиратов. И когда лодка накренилась, я отпускаю ее. Она перегибается через палубу и шлепает пиратов. Черная Борода, капот и капитан Кидд перелетают через поручни и падают в воду.

Раздается пронзительный крик, еще одна молния и раскат грома, и бесшабашные духи исчезают под волнами, следуя за сокровищем. Старик Риверс садится за руль, готовый бороться со стихией. Но самое смешное в том, что сразу после того, как пираты покидают нас, шторм утихает. Мы заходим в порт примерно через час.

— Никогда не видел такой бури, — говорит старик Риверс, качая головой.

— В этом путешествии ты многого не видел, — напоминаю я ему.

— Три призрачных пирата, зарытое сокровище, битва с подводной лодкой и почти смерть при ходьбе по доске.

— Но эта буря, — бормочет старик Риверс. — Меня это беспокоит.

— Пиратов это беспокоит больше, — отвечаю я. — Знаешь, мне кажется, я понял.

— Что? — спрашивает Риверс.

— Помнишь, капитан Кидд говорил нам, что он и его приятели возвращаются призраками по специальному разрешению своего приятеля внизу? Они собираются найти это сокровище, а затем забрать его и разделить?

— Верно.

— Только они обманули своего приятеля внизу.

— Тоже верно.

— Значит, и он их обманул. Он заставляет бурю подняться и сокровище упасть в воду. Кроме того, он, вероятно, помог мне сбросить этих трех головорезов обратно в море.

— Но кто он?

— Кто же он еще, как не сам Дэви Джонс? — решаю я. — Приятель пиратов, знаешь ли. Парень с кучей сокровищ на дне моря, но тот, кто хочет большего. И видя, как трое наших флибустьеров оказываются погребенными в море, он может поднять их снова. Также он может потянуть их вниз. Что он и делает.

— Значит, он поднял бурю? — говорит старик Риверс.

— Абсолютно. Он должен знать тайну пиратов, потому что без шторма я не смог бы сбросить их за борт. В любом случае все кончено. Сокровище теперь там, где ему и место — в шкафчике Дэви Джонса.

Левша Фип пожал плечами и встал.

— Разве это не несчастье? — спросил он.

— Ты хочешь сказать, что все-таки не утопился?

— Нет, я имею в виду потерю сокровища.

— Верно. Но, Левша, одного я не понимаю.

— Да?

— Ну, ты говоришь, что одним ударом вышиб за борт всех троих пиратских призраков. Я согласен, что это можно сделать с помощью доски, но я не понимаю, почему эти крутые парни не сопротивлялись тебе. Почему они не сопротивлялись?

Фип подмигнул.

— Там мне должен помочь Дэви Джонс, — объяснил он. — Потому что он знает тайну пиратов. Они призраки и не плавали по морям сотни лет. Поэтому он просто посылает бурю, и тогда они не могут бороться со мной.

— Почему капитан Кидд и его пираты не могли сразиться с тобой в шторм? — настаивал я.

— Потому что они больше не привыкли к штормам, — сказал мне Фип. — Эти пираты совершенно беспомощны, когда я на них напал.

— Почему? — закричал я.

Левша Фип посмотрел мне прямо в глаза, не покраснев.

— Морская болезнь, — прошептал он.

Забегаловка Джека была почти пуста, и я тоже был пуст. Я заказал мясной пирог и начал разбираться в нем с ножом, вилкой и большим удовольствием. Где-то между четвертым и пятым пшеничными лепешками я вдруг заметил большой палец человека. Большой палец задвигался вверх-вниз, прижимая к тарелке пятую лепешку. Мои уши уловили звуки голоса.

— Не ешь это.

Я быстро поднял голову и уставился на обладателя голоса. У моего стола стоял Левша Фип. Высокий и угловатый, он широко улыбался.

— Левша Фип! — воскликнул я. — Ты зрелище для воспаленных глаз!

Так оно и было. Фип напялил нечто, созданное для того, чтобы у всех болели глаза. На нем красовались клетчатый пиджак, полосатые брюки и гетры в горошек. В руке он держал огромную сигару и, пока я смотрел, выпустил мне в лицо дым на целых пятьдесят центов.