Гарри Гаррисон - Герой Галактики возвращается

— Но где же он? — спросил Билл. — Я что-то не вижу никакого источника.

— Значит, название — всего лишь метафора, — откликнулся Рик. — Но я утверждаю, доктор, что, пока мы тут беседуем, где-то поблизости некие биологические устройства с невероятной скоростью порождают на свет гормоны.

— Я изнемогаю, — пролепетал обессиленный Кранкенхаус и чуть было не упал. — Мои мозговые клетки отказываются работать. Будь настолько любезен, объясни поподробнее.

— С удовольствием, док. — Рик показал на биокомпьютер. — Совмещая тела всех тех животных, о которых вы упоминали, вы должны были объединить их железы, в том числе, естественно, половые. По моей теории, которая, я надеюсь, вскоре подтвердится, эти железы слились в одно целое и образовали гиперсексуальный орган, взаимодействующий сейчас со сложной нервной системой компьютера. Энергия, которую они выделяют, по необходимости привлекает всякую другую. — Рик настолько разволновался, что даже начал пританцовывать. — То-то и оно! Ваш компьютер получает сексуальную энергию изо всей известной Вселенной, а может, как знать, и из неизвестной!

— Молодой человек, — произнес доктор Кранкенхаус, — я вынужден признать, что вы не только разбираетесь в железистой математике и сексуальной механике, — нет, вы как будто осведомлены о том, что находится целиком и полностью за пределами моих познаний!

— Я просто выдвинул гипотезу, док, — отозвался Рик, не обратив, похоже, особого внимания на слова Кранкенхауса. — Ее нужно проверить на практике. Если все точно, тогда мы, наверно, сможем использовать ваши инструменты, чтобы подключиться к Источнику, который на деле правит Зажелезией. Кстати, чего вы оба хотите, пусть и по разным причинам?

— Выпить бы, — облизнулся Билл.

— Да нет же, недоумок! Ты что, уже забыл? Ты хочешь найти свою истинную любовь, Билл. Ты хочешь найти Ирму.

— Ирма! — горестно вскричал доктор. — Ну конечно! Мое ненаглядное дитя! Да, она бродит по Зажелезии; ведь именно тут ей повстречался Билл. Замечательно! Введя в компьютер необходимые данные, мы, возможно, сумеем отыскать Ирму и переместить мою дочурку сюда!

— 38-22—34! — проговорил Билл.

— Скажи, Билл, — изумился Кранкенхаус, — откуда тебе известны такие вещи про мою дочь?

— Так, слышал где-то, — пробормотал Билл и резко сменил тему: — Чего ты ждешь, Рик? Давай программируй!

— С вашего разрешения, доктор.

— Разумеется! О, неужели мои тщетные поиски наконец-то закончатся? Как долго я ее искал! Кажется, столетия. Валяй, Рик! Между прочим, твоя манера выражаться мне почему-то знакома. Мы не встречались раньше?

— Поехали! — провозгласил Рик, пропустив вопрос доктора мимо ушей, и принялся вращать ручки компьютера.

— Минуточку! Откуда ты знаешь, что делать?

— Я быстро учусь, — отозвался Рик, нажимая одну за другой кнопки и дергая за рычаги. Задрожали сухожилия, засверкали нервы и ганглии, затрещали электрохимические разряды.

— Зороастр! — обеспокоенно проговорил Билл. — Что творится с биокомпьютером?

Кожа, которая обтягивала внутренности грандиозной машины, начала светиться, затем вздыбилась на швах и стала на глазах сжиматься, словно претерпевая некие не слишком приятные изменения.

— Точно! — воскликнул Рик. — Пора вводить данные. 38-22-34! Не подкачай, приятель! Нам нужна Ирма Кранкенхаус!

Глаз биокомпьютера то открывался, то закрывался, будто машину изрядно накачали наркотиками. Из множества пастей и ртов высовывались языки, точь-в-точь как у тех игрушек, что продаются на предновогодних базарах. На коже набухали желваки, похожие на раздувающиеся воздушные шары. В следующий миг, испустив утробный стон, компьютер содрогнулся, и внутри одного из желваков возникло человеческое тело. Мембрана угрожающе вспухла.

— У кого-нибудь есть булавка? — спросил Рик.

Тут же выяснилось, что булавка не понадобится. Мембрана лопнула сама по себе. На пол лаборатории хлынула некая жидкость, в потоке которой бултыхалась женщина.

— Ирма! — радостно возопил Билл, не веря собственным глазам. — Ирма!

— Йек! — произнесла женщина, плюхнувшись на пол. — Ну что ты вылупился, идиот?! Помоги мне подняться! Я насквозь промокла.

Билл осторожно шагнул вперед, поставил Ирму на ноги и заключил в объятия. Он нисколько не боялся вымокнуть, а что касается Ирмы, то такой, в прилипшем к телу полупрозрачном платьице, она нравилась ему даже сильнее прежнего.

— Ирма! Ты меня узнаешь?

— Естественно, олух ты этакий! Ты Билл, а я — твоя любовь до гроба. Может, кто-нибудь соблаговолит объяснить, куда меня, черт побери, занесло? Учтите, мне сейчас не до шуток.