Гарри Гаррисон - Герой Галактики возвращается

По щеке Билла сползла одинокая скупая слеза, перетекла на губу, а оттуда — на клык, где смешалась со слюной и плюхнулась на копыто.

Невосполнимая потеря!

Надежды на энтузиастический секс вспорхнули и унеслись вослед похищенной Рокером Ирме.

— Эй! — произнес кто-то за спиной Билла.

Билл обернулся и увидел того самого сатира, который не столь давно выдавал себя за женщину. Сатир задумчиво глядел на него.

— Между прочим, меня зовут Брюс, — представился сатир и протянул руку. Ошарашенный Билл ответил на рукопожатие.

— Что… Что это такое было?

— Да, у нас, у мифических существ, тоже хватает проблем. Сам видишь, мы не только пьем нектар, лопаем амброзию и трахаемся с кем попало. Тут полным—полно всяких чудовищ, которые, если не поостеречься, мигом тебя сожрут вместе с потрохами. Лишь на прошлой неделе профсоюз наконец-то припер беднягу Геракла и заставил его выплюнуть всех, кого он успел проглотить. — Сатир по имени Брюс задрожал от страха и пустил довольно-таки вонючие козлиные ветры. — Та птичка, о которой ты спрашиваешь, — Зевсов Рокер. Старина Зевс правит богами; он с давних пор все порывался внедриться Ирме промеж ляжек. Однажды притворился лебедем, но Ирма чуть не свернула ему шею. Похоже, вы, ребята, вышли на открытое место.

— Куда ее унесли? — спросил Билл, который вдруг понял, что никакая другая женщина не сможет удовлетворить его желания так, как Ирма.

— О! На макушку Олимпа, во дворец богов. — Брюс, по-видимому, лишь теперь заметил, как вздулся комбинезон Билла. — Эй, приятель, у тебя там лютня или ты просто рад нашей встрече?

— Чего? А… Это голубь. Я нашел его в поле и подобрал на случай, если мне захочется перекусить. — Билл вынул голубя из-за пазухи и с отвращением убедился, что птичка за время заточения успела задохнуться. Он беспомощно уставился на обмякшее тельце, с которого, одно за другим, осыпались на землю перышки.

— Йек! — йекнул Брюс, судорожно сглотнул и попятился. — Ты ведь не…

— Не что?

— Дружище, ты вляпался в дерьмо! — Сатир выпучил глаза, и они сделались похожими на греческие оливки. Он поглядел на Билла из-под ниспадавших на лоб салатообразных волос. — Ты прикончил Небесного Голубя, и… — Налетел ветер, хрипло прогрохотал гром. — И вот они летят! Елки-палки, я совсем забыл, что они имеют на меня зуб! Я как-то сподобился подменить их подменыша…

— Ты о ком? — не понял Билл.

— О фурах, приятель. О фурах-эвме-трах-тарарахнидах!

Не попрощавшись, сатир развернулся и поскакал галопом в направлении оливковой рощи. Однако он успел преодолеть от силы десяток ярдов: воздух распорола ослепительная молния, разорвала напополам, словно расщелина Судьбы. Она угодила точно в сатира, поразила его в задницу и спалила на месте. Когда дым развеялся, стало видно, что Брюс превратился в кусок свежеподжаренного мяса.

Ошеломленный Билл огляделся по сторонам в поисках того, кто метнул эту грозную огненную стрелу, и увидел третью по счету из тех вещей, что изумили его пуще всего на свете (что касается первой и второй, о них разговор впереди).

Над землей парил облачный, клубящийся, насыщенный электричеством остров, на котором восседали три весьма суровые на вид девицы в строгих костюмах. Каждая держала в одной руке кейс, а в другой — по экземпляру «Межпланетного манускрипта» и «Галактической сметки».

— Ты! — рявкнула одна из девиц. Облако разразилось молнией, которая прошмыгнула между ног Билла и обуглила землю в каком-нибудь ярде от его задницы. — Отойди подальше и поцелуй напоследок семейные драгоценности!

С анатомической точки зрения, это была сущая нелепица, однако Билл счел за лучшее исполнить приказ, ибо в воздухе все еще витали запахи жареной козлятины и чеснока, напоминавшие о судьбе несчастного Брюса.

— Сдаюсь! — взвизгнул он. — Я стою на месте! Только не испепеляйте меня!

Девицы пошептались, потом одна из них свесилась с облака и принялась разглядывать Билла. Ее лицо выражало отвращение с примесью подозрительности и гнева.

— Я зовусь Гименестра, предводительница фур, что покровительствуют Небесным Голубям. Наши мистические иглы указывают им, куда лететь и где приземляться. У нас имеются все основания полагать, что одного из наших питомцев постигла ужасная участь! Ведомо ли тебе о том, смертный?

— Никак нет. — Билл состроил гримасу и постарался не слишком заметно переложить дохлого голубя за спину. — Я ничего не знаю!

Вторая фура тоже свесилась с облака и устремила взгляд вниз.