Дмитрий Селиванов - Соло для попаданца с оркестром [CИ]

Близились последние повороты тоннеля. Это стало понятно, потому что слишком яркий свет начал литься спереди. Ночное зрение уже отключилось, прекрасно было видно и без него.

Вот он — вход. Или выход. Эта пещера уже имела следы обработки человеческой рукой. Были стёсаны все выступы на стенах. Каменный пол выровняли. В центре на возвышении, оставшемся от старого уровня поверхности, сиял проход. Багровые отсветы ложились от него на своды пещеры. А вокруг, задохнувшись от угара, валялись воины. Человеческие и не только. Какие-то твари гуманоидного вида. То есть две руки и две ноги, сверху голова. В остальном — совершенно далеки от человека. Никакой шерсти, только хитиновый покров. Удлиненный череп по кругу имел восемь глаз. Четыре покрупнее и четыре мелкие. Вокруг ротовой полости какие-то тонкие белёсые отростки. То ли хоботки, то ли щупальца. На этой стороне их лежало всего трое. Но гораздо больше я увидел, заглянув в окно перехода. На той стороне в похожей пещере лежало не меньше взвода таких же уродцев.

А это что за звук? С той стороны стал слышен приближающийся цокот от сотен ударов хитина по камням. И сколько их прёт? Хватит рассуждать. Надо скорее зажигать!

Я отошел к краю пещеры, и запустил в постамент огненный шар. Пламя расплескалось по поверхности и потухло. Что будем делать? Что зажигать? Здесь нет ничего, кроме камней и этих трупов. Сжечь их? Но судя по предыдущим опытам, они сгорают дотла.

По какому-то наитию я вытащил кинжал и пластанул по ладони, поливая своей кровью постамент с Дверью. Пробуем?

Я снова отошел к стене и кинул огнем. Не файерболлом, как до этого, а потоком огня, как бы зажигая костер. Пламя поднялось, но тут же его начало пригибать. Как будто с той стороны дул ветер, который гасил пламя. Я плеснул еще огня в это пламя, и еще. Потом подошел и разжал кулак, который держал, зажимая рану. Я почувствовал, как из меня начали вытекать силы. Физические, и магические тоже. Опустошенность высасывала меня, выворачивала. В груди разрастался ледяной комок. Как будто вслед за кровью я лишался частички души.

Я уже лежал на полу, отключаясь, когда услышал знакомый властный голос-сообщение: «ДОВОЛЬНО!»

Теперь огонь уже не впитывал мою сущность. Наоборот, разросшись, он превратился в такое же Негасимое Пламя, как то, которое мы оставили на поляне в глухом лесу. И теперь уже в меня вливалась сила и жизнь. Волна божественной воли покатилась во все стороны, очищая округу, перестраивая и подчиняя пространство Смарагону. Через проход тоже ушла часть волны. Сквозь пламя я увидел, как сгорают в искрах воины, бежавшие к Двери. А потом проход захлопнулся, не выдержав мощности потока.

Я впал в какое-то восторженно-всеобъемлющее состояние и смог увидеть, как несусь сразу во всех направлениях на гребне этой божественной волны преобразований. Негасимое пламя выжигало мрак и черноту по всей округе, во всем, что было искажено темнотой. Некоторые растения сгорали и осыпались пеплом. Животные кричали и корчились в судорогах. Проносясь по городу, я увидел, как люди избавляются от внутренней черноты. Кто-то просто присел, потеряв силы и схватившись за голову. Кого-то выворачивало черной желчью. А кто-то кричал, в безумстве разрывая себе голыми пальцами грудь или живот.

Вот волна пошла на спад. Далеко её не хватило. Но границы центрального баронства, которое принадлежало непосредственно Исторе, были очищены. Я лежал опять полный сил, но морально и эмоционально опустошенный. Хотелось бегать и летать. И одновременно — тихо созерцать природу. Хотелось поспать. И одновременно… Кхм! Ну, в общем, пойду я искать жён.

Поднялся на ноги и огляделся. Все трупы исчезли, растаяли или выгорели. Воздух совсем не вонял. Негасимое Пламя, высотой в два моих роста, горело на постаменте. От него ко мне тянулся приятный жар. Я подошел и погладил языки пламени. Они совсем не жглись, а только ласкались. Ну что ж. Пожалуй, пора наверх.

Так. Если это проход вниз, то эта дверь ведет наверх. Огромная створка была вывернута и висела, обгоревшая до черноты. Я зашагал вверх по широким ступеням пологого подъема. Коридор изгибался по кругу, и через некоторое время вывел меня в подвалы с тюремными камерами. Очищающий огонь прошел и здесь. От охраны остались только закопченные сплавившиеся доспехи. Все нечистоты также сгорели и кругом сиял голый камень. Решетки камер оплавились и потекли, также как цепи, которыми приковывали пленником, и орудия пыток. Горючие детали исчезли в пламени, а железо оплавилось. Думаю, это тоже действие очищающего пламени. Выжигая боль и страдания, впитанные предметами, пламя сильно нагревало их. Чем больше скверны в орудиях пыток, тем сильнее их покорёжило.