Кристина Юраш: Стихийный сон

– Мам! Пап! Сотри! – орало чадо, топая как стадо слонов. – Сотри сюда! Сотри, как я умею! Ля-я-янь!

У меня зазвонил телефон. Я сбросила, посмотрев кто меня хочет. Опять! Я снова сбросила. И снова! Да что там? Всех убили, а мой номер набрали окровавленными руками, чтобы прохрипеть «спаси меня»? Я снова сбросила. И снова! Пришлось взять трубку.

– Алло, Лесюнчик! У меня горе… – плаксиво заявил голос одной знакомой. – Ты говорить можешь?

– Нет, Марина. Я занята. Перезвоню позже, – закатила глаза я, глядя, как маман прячет веер образцов фасадных штукатурок себе в сумку.

– Короче, слушай, я вчера взяла его телефон, стала обзванивать все подозрительные номера, так вот, на номере «Коля Элитмонтаж», трубку взяла женщина!!! Представляешь! Она сказала, что она – жена Коли, а Коля сейчас в гараже… Но я не ве…

– Марина, я тебе перезвоню! – возмутилась я, сбрасывая вызов. И снова звонок.

– Но я не верю… Это он просто договорился… Я не знаю, но чувствую, что он мне изме… – икал голос, а я снова сбросила вызов. Через минуту пришла СМС-ка. «Леся, я с тобой больше не разговариваю! Ты – просто хамка! У меня такое горе, а ты…»

Я увидела краем глаза, как малец взял с чужого стола маркер и стал рисовать на обложке распечатанного проекта, за которым в понедельник приедут заказчики. Я молча встала, раздвинула «родителей», подошла к юному дарованию и отобрала «этюдник» и «кисть».

– Вот зачем вы отобрали у ребенка фломастер! – возмутился отец, глядя на растерянного от моей «наглости» сына.

– Дайте ему свой паспорт! Пусть он в нем рисует! – нехорошим голосом заметила я, заталкивая проект на верхнюю полку. Подальше от детских рук.

– Так, Игорь! Мне не нравится, как она с нами разговаривает! И Илюшеньку обидела!– возмутилась «дизайнерша». При слове «обидела» Илюшенька торжественно встал в центре комнаты и зашелся такими рыданиями, от которых сотрясались стены. В семье «инженера» и «дизайнерши» подрастал настоящий «артист». К всеобщему ору подключилась бабка. Она орала громче всех.

– Вы знаете, мы с вами не сработаемся! – заявил глава семейства. Маман с характерным «чмяк» отлипла от дерматиновых стульев, деловито пакуя в пакет наши образцы рулонных штор. – Запомните, раз вы работаете сфере услуг, клиент – всегда прав! С таким подходом у вас не будет клиентов!

«Дизайнерша» уже истерически высказывала все, что обо мне думает, Карлсону. Дверь они закрыли от души. Да так громко, что наш впечатлительный принтер испугался и принялся допечатывать последние страницы проекта.

Я протяжно зевнула и открыла окно, чтобы проветрить помещение. Пока я сгребала проект дома с бассейном и трамбовала его в пакет, у меня снова зачирикал телефон.

– Алле, Лесенька, мы посмотрели твой буклетик… – елейным голосом защебетала моя бывшая коллега, которая устроилась работать в строительную фирму. Этот «буклет» я делала «за шоколадку», которая до сих пор лежит на прилавке магазина. – Мы тебе на почту сбросили техзадание. Смотри, логотип должен быть не посередине, а сбоку. Это – раз. Текст надо сдвинуть на миллиметр правее… Это – два… И фотографии… Там на восьмой странице техзадания мы все написали.

– Послушай, Люда, – я призывала дух пофигизма, дабы объяснить все, не опускаясь до слов «халява», «наглость» и «задолбали». – Люда, мы как договаривались? Что ты мне говорила? Сделай быстренько простенький буклетик «на свой вкус» за шоколадку? Так было дело? «На мой вкус» – за шоколадку. «Техзадание» – за деньги.

– Леся, раз уж ты взялась, то доделывай! – возмутилась Людмила, пока я вспоминала ее «хищные» очки и рваную стрижку. – Мы тебя не торопим. До понедельничка ты сделаешь?

– Нет, – категорично ответила я, глядя, как из принтера вылезает последний листок. – Я свою шоколадку отработала. Сколько предлагает начальство за буклет?

– Леся! Мы же с тобой за шоколадку договаривались! Короче, зря я на тебя понадеялась! Подвела ты меня! – возмущалась Люда.

Одним движением руки я сбросила не только вызов, но и «нахлебницу».

Я сгребла ноутбук, проект и закрыла офис. Суббота, однако. Можно было не приезжать на работу. Кто виноват, что у нас фирма «нетрадиционной» ориентации? Именно так можно охарактеризовать излишне «клиентоориентированный» бизнес. Когда за жалкие гроши любой клиент может измываться над сотрудником, как ему вздумается. А потом Карлсон горестно вздыхает, мол, никто работать не хочет! Не успеваем! Караул! Аврал!

Он позвонил тут же. Я не помню, чтобы терялась, но если родители уверяли, что нашли меня в капусте, то директор свято верил, что нашел меня на помойке. Я сидела, обдувая озябшие пальцы и доедая тухлую селедку, кутаясь в вонючее пальто, найденное в соседнем контейнере, пока на меня не упал луч света в виде «вы нам подходите!». Благодетель подобрал меня, протянул руку помощи, предложил достойную, как для опустившегося алкоголика, зарплату, чтобы я отплатила «черной» неблагодарностью. На том же месте, где он меня «нашел», по его словам, сидит еще с десяток опустившихся бомжей, которых можно в любой момент осчастливить, предложив такую крутую вакансию. Назвать крупную строительную фирму – помойкой, у меня язык не поворачивался, но Карлсону виднее.