— О чём?
— Ты не отвечай, если вам не положено.
— Чего не положено?
— Ты часто в командировки летаешь, — и опять он застыдился, чаще заговорил: — ты не думай, я не слежу, я просто случайно заметил…
— Ну, летаю.
— Это значит, что постоянно где-то какая-то серьёзная опасность.
— Есть такое.
— А почему? Кто и где так часто… встаёт, чтобы военных некромагов посылать?
— Страна большая, Серёга. А военизированных частей мало. Москва, Пермь, Владивосток. Во Владике-то самая жара, каждый день люди мотаются. Зубры они там… то есть тигры амурские, покруче нас.
— Но почему?
— Сам не догадываешься?
— Если честно, нет.
— Эхо ГУЛАГа, в основном. С девяностых — бандитские войны прибавились. Там такие ублюдки — их упокоишь, они второй раз встают… Тут, в европейской части, ещё немцы бывают. Но реже.
— А может оно когда-нибудь… закончиться? Ну не бесконечные же они.
Я плечами пожал.
— Я с Антоновским мятежом дело имел, а он почти сто лет назад был. Умершие от голода бывают аж с середины девятнадцатого века. А вот блокадники, кстати, не встают… Красноармейцы почти не встают. Все уснули в блаженстве.
— Только ангелами возвращаются, — сказал клирик.
— Да.
Помолчали мы, вспомнили майора Знаменского.
Жаль, нельзя ангелов призывать просто так. Особый повод должен быть для того, угроза великая, с какой людям не справиться. Интересно, чем они там заняты, на небесах?
И тут Марья что-то увидела.
Вилку Марья уронила в тарелку. Привстала, через стол наклонилась к сестре.
— Варя!
Та ела вяло и мало, и голову подняла не сразу.
— Маша? Что?
— Третий курс, — говорит Марья. — Почему всё сходится к третьему курсу?
Варя головой покачала.
— Если бы я знала. Я ничего не вижу.
— А не надо видеть. Не надо. Увижу — я. Ты подумай! Подумай и скажи! Что произошло перед третьим курсом? Такое, чего не было раньше?
И руку протягивает Марья, за плечо хватает сестру. Взвинченная вся, глаза сверкают. «Эге! — понял я. — Да это она не просто так берётся. Это она с неё информацию читать собирается. Ну… мрак и жмуры. Сейчас увидит изнасилование».
Варя на сестру смотрит тоскливо. А с Марьи как будто искры сейчас полетят.
Я задумался уже, что делать, если девки разом в истерику ударятся. Водой их отпаивать? Или Серёга их за руки подержит и успокоит? Он умеет…
Глаза у Марьи шире и шире открываются. Рот она разинула, воздух хватанула, как рыба.
Да что такое?
Марья сестру отпустила, на стул упала, сидит — глазами хлопает. И говорит наконец:
— Ты… сделала… флюорографию?!
* * *
По закону студенты должны делать флюорографию раз в год. Справка нужна для заселения в общежитие. Принести её и сдать положено до десятого сентября.
Студенткам колледжа, конечно, было неистово лень. Ни учебная часть, ни комендантша не лютовали. Все понимали прекрасно, что в окружении четырёх сотен целительниц ни одна туберкулёзная палочка не выживет.
Но старушка директриса попеняла девочкам, что они подводят её, не выполняют правила. Все её очень любили и из любви слушались. И студентки дисциплинированно пошли на «флюрку».
Это было единственное необычное событие, случившееся с Варей.
Каюсь, я сам с открытым ртом посидел немного.
— Так, — говорю, — Марья! Это что, вправду единственная вещь?
— Получается, так.
— Варя, ты во время этой флюрки что-нибудь видела подозрительное?
— Нет.
— А кто-нибудь ещё после этой процедуры себя плохо почувствовал?
— Я не знаю.
— И слухов нет? Разговоров? Не жаловался никто?
— Я не знаю. Я же не со всеми знакома. А случайно прочитать при встрече… я потом уже не могла…
— Где рентген делали?
— В районной поликлинике.
— Мрак, сейчас суббота… Там если кто и есть, то только дежурные.
— Коля, что ты хочешь сделать? — спрашивает Серёга.
— Пойти и посмотреть. С рентгенологом побеседовать. Или кто там может что-то знать… Так!
Это я большой молодец был, что сразу счёт попросил.
— Закругляемся, ребята! — велю. — Едем быстрее, пока они все домой не ушли. Варя, дорогу знаешь?
— Да.
— Даже если там никого нет и всё закрыто, — объясняю, — следы разные могут быть. Стены — они многое помнят. Я пару заклятий полезных знаю, а Марья… Марья, готовься.
Долго ехать не пришлось. Мы в соседнем районе были. Догнал я до конца улицы, во дворы свернул — вот и поликлиника. С виду тоже обычная. Клумбы у крыльца, на клумбах сугробы серые. Охраны нет, да и зачем она тут.
Читать дальше