Олег Леконцев - Королевский факультет

Между прочим, мое кресло, как герцога Камприйского, было подозрительно расположено в гуще сиятельных бездельников. Я должен их сдерживать или это они оберегали мир от нехорошего меня?

Наконец на расположенные в центре зала два трона сели (взошли) Архангел и Ангела и заседание началось. Мое дело было одним из первых. Как пояснил всем императорский мажордом, на этом настоял герцог Элиский и его близкие родственники. Несколько слов объяснили сразу многое. В волшебном мире родство высчитывается по другим принципам. И дядя императора в число ближних родичей Архангелу и Ангеле не входил. Вот такой парадокс.

Император объявил о начале заседания Совета. Герцог Элиский, кипящий от злости, вскочил с кресла и потребовал осудить деятельность герцога Камприйского, а его герцогство подвергнуть санкциям.

Ангеле это не понравилось. Преследование герцогства автоматически означало ухудшение положения университета. Не говоря уже о том, что мое положение, как декана одного из ключевых факультетов, означало, что любое осуждение меня вело к негативной оценке опять же университета.

Герцог Элиский понимал такой расклад и поэтому сразу подключил тяжелое вооружение. Дядя императора герцог Стасонье объявил о поддержке герцога Элиского и выступил с длинной патетической речью. Я скучающе выслушал его, глядя не на дядю, а на герцога Элиского, воздействуя на него скукой с такой силой, что к концу речи своего союзника тот стоял весь зеленый, с покрытым капельками лицом.

Дядя же ни больше, ни меньше, обвинял меня в предательстве Морейской империи и подрывной деятельности в отдельных феодальных владениях. В качестве аргументов он предъявил:

— не предоставление империи кредитов;

— подрыв экономики королевства Тарина и дискредитация лично королевы Антуанетты;

— глумление над графом Ле Туном;

— стравливание графств Рондского и Лендского;

— подрыв экономики герцогства Вольстангского;

— проведение развала купеческого семьи Оф Надейл и т.д.

Я слушал эту бредятину, которую невозможно было выдвигать в качестве серьезного обоснования даже среди малолетних детишек. А уж среди членов Большого Императорского Совета информация должна была вызвать гомерический смех. Конечно, дядя императора не был круглым идиотом, но подтасовка фактов была видна невооруженным глазом.

Однако Императорский Совет невозмутимо проглотил фальшивку. Я почувствовал, как скука начинает постепенно отступать, отступая перед интересной задачей зомбирования императорской знати. Прислушался к себе. Кожу словно задевали легкие мановения ветерка — так организм реагировал на слабые волны магии. Э, да вас, похоже, дорогие сограждане, банально дурачат, заставляя принимать на веру глупости моих противников.

Я попытался проследить источник магии. Поначалу возникшая идея о колдующих герцоге Стасонье или герцоге Элиском оказалась пустышкой. Оба герцога были слишком важными и известными фигурами, чтобы незаметно испускать заклятья. Поискал еще. И когда уже отчаялся, вдруг почувствовал источник. Это оказалась одна из настенных ламп. В этом мире господства магии освещение происходило не за счет керосина или электричества, а магии. И никто не обратил внимания, что в магию лампы аккуратно вплели магию заговора. Ох уж эта голубая кровь!

Я поднялся и под предлогом «слишком много света» заглушил магию лампы. И, разумеется, магию заговора. Все сидящие, до этого оглушенные магией, зашевелились, не понимая, что с ними произошло.

— Мне не совсем понятны замечания вашей светлости, — притворно-удивленно заговорил я. — Все перечисленное вами действительно имело место, но итоги оказались несколько иными.

— Нет! — громко выкрикнул герцог Стасонье, — я вам не верю и требую имперского суда над вами!

— Я поддерживаю! — не менее громко поддержал его герцог Элиский. — Этому выскочке не место в Большом Императорском Совете и на месте герцога Камприйского.

А вот это уже попахивало оскорблением. Я не стал уходить в сторону.

— Не вам судить мое происхождение. Герцог Элиский — вы болван, и мать ваша — твердоплазменный резак.

Герцог едва не захлебнулся от слюны.

— Я требую дуэли! — завизжал он, — вы не имеете права на членство в Совете.

— Прекратите, герцог, — после долгого молчания заговорил император, — я выслушал ваши доводы и не нашел их аргументированными. Впрочем, если вы хотите принять результаты голосования и дуэлировать — я не буду возражать.