Олег Леконцев - Знак волшебства

Сант Дилэн, сделав торжественную паузу, громко сказал:

– Я не до конца уверен, нужно перечитать древние книги, но можно сказать, что к нам явился посланник Солнцеликого, который развивается в Рыцаря Света!

Я сидел и расчесывал Мявку платяной щеткой, реквизированную у слуги со строгим наказом больше ее не трогать. Кошка у меня была шерстистая, с длинным мехом и поэтому расчесывать, и вычесывать шерсть у нее надо было обязательно, иначе, вылизываясь, она забьет себе желудок шерстью.

Мявку процесс расчесывания раздражал, она ругалась по-кошачьи, царапалась, отбивалась лапами, кусалась. А если учесть ее габариты, то я через энное количество времени стал владельцев прекрасных глубоких царапин.

Получив еще и изрядный укус, я рассвирепел, взял зверя за уши, повернул к себе и подтащил ее морду к своему лицу.

– Мявка, если ты будешь капризничать, я тебя загрызу!

И угрожающе обнажил зубы.

– Мяу, – забилась якобы в истерике кошка.

– Ну? – угрожающе спросил я.

Мявка замерла, зажмурив глаза. На курсах актерского мастерства я бы, на месте преподавателей, поставил ей наивысший балл за маску ужаса.

– Какой ты свирепый, – посочувствовала Элоиза, читавшая какой-то документ и отвлекшись на минуту. После определения во мне растущего Рыцаря Света она не отпускала меня ни на миг.

Мявке только это и требовалось. Она жалобно заскулила, обвиняя меня в нарушении Гаагской конвенции, прав ребенка и в жестком отношении с животными.

– Если твое высочество хочет пожалеть этого бегемота, то может самолично взяться за щетку.

Принцесса сразу прикрылась документом и сделала вид бюрократа, чрезвычайно занятого деловыми интересами.

– Будешь слушаться, сходим, прогуляемся, – пообещал я.

Мявка подумала, вздохнула и развалилась, давая щетке возможность работать в полной мере.

Окончив этот кровавый для меня и нервный для животного процесс, мы с облегчением вздохнули и отправились размяться по Тиссету.

В прошлый раз я гулял в этом колхозе в качестве приблудного сезонника. Сегодня уже в качестве члена правления. Растем, однако. Как бы удрать от этого счастья?

Слухи из дворца распространялись быстро. Я самолично убедился в этом, замучившись отвечать на приветствия. Поздороваться или глубоко поклониться в зависимости от положения графу, жениху, члену Тайного Коронного Совета и т. д. и т. п. желал каждый.

Тем более, что за нами на некотором расстоянии шла сама наследная принцесса Элоиза Майдорская с солидной охраной.

Мне это быстро надоело. Мявка, наоборот, расцвела. Она грациозно бежала, приветливо улыбаясь всем прохожим. Правда, оскал кучи клыков не радовал народ. Скорее, наоборот, стимулировал разбегаться по окрестным улицам. Но Мявку это не злило, а веселило.

Промаршировав несколько улиц, я предложил возвращаться домой, в королевский дворец, где мне был выделен целый этаж. Меня это поставило в тупик.

Личный королевский дворец состоял из четырех этажей. При этом первый этаж был занят хозяйственными и охранными службами, на втором этаже проживал король с королевой, на третьем – Элоиза, на четвертом – я. По логике моего мира, это означало, что меня ставит выше всех. Но то моего мира, а на Кимане как?

Элоиза, к которой я обратился с таким вопросом, по-королевски отмахнулась, обозвав это ерундой. Ничего себе ерунда!

На моем этаже было где-то сорок комнат – от больших, где можно производить ротное собрание, до крохотных, куда умещались кровать и стол. На все это первоначально приходились я, Мявка, Хенрих. Затем, по распоряжению Элоизы, вселилась пара дюжин слуг, принявших на себя все бытовые проблемы, и около тридцати гвардейцев, командовать которыми был назначен… Гвинейл. Испорченное чувство юмора существует не только у меня.

Хенрих никаких проблем мне больше не создавал. Магическое могущество и новый статус делал его безоговорочно более слабым и менее знатным по сравнению со мной. Теперь он безропотно тянул лямку оруженосца. Да и куда ему деваться, когда он со мной находился то при короле, то почти непрерывно при принцессе.

Самой большой проблемой стала у меня представительница «слабого» пола – Элоиза.

Элоиза начала энергично вводить меня в курс государственных дел и я каждый день сидел на наводящих скуку заседаниях. Принцесса энергично командовала королевством. Этого я никак не мог понять, хотя мне и пытались разъяснить. Почему королевская чета в расцвете лет (им было не по тридцать, как опрометчиво решил я, а по сорок с небольшим) была отстранена от управления, а восемнадцатилетняя девчонка всем командовала? И почему королева Ниана, совершенно здоровая женщина, не могла родить еще хотя бы одного ребенка? Странные какие-то нравы у этих аборигенов.