Степан Вартанов - Введение в негуманоидную логику

Довольно давно, в середине восьмидесятых годов двадцатого века, было опубликовано блестящее исследование посвященное негуманоидному разуму, и понятию негуманоидности вообще.

Называлось оно «Введение в негуманоидную логику». Исследование имело большой успех. Готовилась к выходу вторая монография, озаглавленная «Введение в негуманоидную этику». К сожалению, под действием нового взгляда на жизнь, сформированного этой работой, автор повредился рассудком, а после и вовсе исчез с научного небосклона.

Что есть негуманоидный разум? Это, в очень упрощенном изложении, разум, который из данных предпосылок сделает иные выводы, нежели человек. Давайте остановимся, и зададим себе вопрос, настолько простой, что за всю историю человечества он был в первый (и последний) раз задан лишь в середине вышеупомянутых восьмидесятых годов двадцатого века. «Так ли это?» А в самом деле… Вы можете никогда не придти к одним и тем же выводам с вашей собственной тещей – значит ли это, что она – негуманоид? (так мы будем в дальнейшем называть негуманоидный разум – исключительно для краткости. Вопросы анатомических различий мы рассмотрим несколько ниже). Напрашивающийся ответ способен лишь окончательно запутать дело.

Может быть, следует сказать, что негуманоидным является разум, мотивация поведения которого отлична от человеческой? Но ведь мотивация – это главным образом эмоции, разум же традиционно эмоциям противопоставлялся. Вообще, с открытием химических соединений, влияющих на эмоции, позиции сторонников «мотивационного» подхода сильно пошатнулись. Кто кому негуманоид в паре Джейкиль и Хайд?

Негуманоидность, утверждает «Введение», и оно, безусловно, право, является частным случаем взаимоотношений двух различных разумов, и только присущий человеку антропоцентризм мешает ему разглядеть сей очевидный факт. Факты же таковы… Впрочем, рассмотрим лучше примеры.

Человек – это гуманоидный разум (не вздрагивайте – чуть ниже мы это обсудим). С этим тезисом почти никто не спорит. Попугай, с другой стороны, хотя и способен на некоторые рудиментарные проявления разума, гуманоидом не является. Также не является гуманоидом крокодил, и примерно по тем же причинам – он «мыслит» совершенно иначе, даже когда он сыт (это мы тоже обсудим ниже).

Получается – вот он, антропоцентризм в чистом виде – что попугай и крокодил попали, в результате наших ученых доводов, в одну и ту же категорию разумных существ. Налицо противоречие. «Введение» поступает с подобными противоречиями следующим образом. Попугай, утверждает оно, является негуманоидом только по отношению к человеку. По отношению же к крокодилу термин «негуманоид» не имеет ни малейшего смысла. Для того, чтобы описать отношение попугая к крокодилу, вводится термин «некрокодилоид» – и все сразу становится на места – задача получает общее решение, а человек исключается из рассмотрения вообще.

Неумолимая логика автора книги идет дальше. Человек, утверждает книга, по отношению к попугаю является непопугаеоидом, что означает несовместимость суждений и общей шкалы ценностей.

Таким образом мир становится проще и логичнее, а отношения между любыми разумными – и неразумными – существами могут быть описаны в терминах новой теории.

Однако, как заметил кто-то из великих, логика никогда не останавливается на полпути. В наших рассуждениях помимо крокодила и попугая уже упоминался еще один объект исследования – теща. Являясь человеком с точки зрения анатомии, этот объект с точки зрения многих исследователей находится ближе к крокодилу или на худой конец – попугаю, нежели к хомо сапиенс. Однако все-таки, она традиционно причисляется к разряду гуманоидных существ…

Для того, чтобы включить в теорию подобные – и множество других – парадоксальные на первый взгляд вещи, «Введение» переходит от жестко заданной дискретной шкалы «гуманоид» – «негуманоид» к шкале гибкой, в традициях теории нечетких множеств. Негуманоидность одного человека (теща) по отношению к другому может выражаться в процентах, и равняться, например, сорока двум. Такой подход дает окончательный ответ на вопрос о разумной жизни! Действительно, если степень «чужеродности» крокодила по отношению к попугаю близка к ста процентам (или, что то же самое, степень «подобия» близка к нулю), то между людьми подобие возрастает, приближаясь к ста процентам в случае близнецов…