А. Котенко - Мыльная сказка

Экс-фараон покраснел и отвернулся, ответив ей, что это была шутка, а зовут его Юлей Шаулиной. Вот только сериалов он не смотрел и даже не знал, что это такое.

– Ха, хороша ваша мамочка, - буркнул программист под нос, а потом громко сказал, - а меня Иваном Дураком зовут.

После этого по автобусу раздался здоровый детский смех.

– И я не вру! - улыбнулся парень, - могу паспорт показать! Я Иван Дурак! Прошу любить и жаловать!

Обиженная Милагрес утерла слезы и с уважением посмотрела на товарища по несчастью.

– Видишь, он не стесняется своего имени, - ласково заметила Юля.

– Я тебя люблю, вожатая… - прошептала в ответ девочка, уткнувшись носом в ее пышную грудь.

– Лучше парня полюби, - вздохнула та, - а у меня уже есть невеста.

За последнюю фразу Юлька схлопотала увесистый подзатыльник от Ивана и недвусмысленный комментарий: 'Неужто забыл, что вчера нам Кощеев впаривал?' Школьникам определенно начал нравиться придурковатый высокий блондин и его напарница-брюнетка, и их реплики перестали воспринимать всерьез. А девочку Милагрес, над именем которой все так безудержно смеялись, все еще во время дороги нарекли Милли в честь героини другого латиноамериканского сериала, что ей очень понравилось.

– Прям как в школе! - заметила она.

Одним словом, третий отряд добрался до лагеря 'Березка' сдружившейся командой. Ивана все договорились называть не иначе как Дураком, а его напарницу - в шутку - Тутанхамоном Эхнатонычем, что последней (или последнему) очень понравилось.

Когда все расселились по корпусам, директор Кощеев объявил о торжественной линейке в честь нового заезда.

Дружный третий отряд под руководством Дурака и экс-фараона явился на мероприятие первым, девочка Милли села по правую руку от Эхнатоныча, а Иван - по левую. Следом подоспел и пятый отряд, к руководству которого удачно подмазался Локи. Ну, а дальше и все остальные… Народу понаехало много. На каждую пару вожатых по три десятка подопечных. И со всей этой разновозрастной публикой предстояло работать пожилому директору Кощееву.

Сейчас, в дневном свете, Юля и Ваня смогли немного рассмотреть начальника. Он не снимал темную кепку с большим козырьком, и лица его не было видно. Высокий, худощавый, он постоянно ходил с длинной тростью с черепком на верхушке. Лучше бы Чебурашку приспособил, а то для детского лагеря - как-то не очень, тем более, при создании имиджа борца за хорошее воспитание подрастающего поколения. Ипполит уверенной походкой вышел в центр лагерного стадиона, чтобы все полторы сотни детей могли его видеть. Так обычно ходят Деды Морозы на праздниках - отметил для себя Иван Дурак. Скорее всего, начальник летом тут работает, а зимой на утренниках зажигает елки, отсюда и привычка посох за собой таскать.

– Итак, началась вторая смена в детском оздоровительном лагере 'Березка' Рязанской мыловаренной фабрики.

Программист зевнул. Как он не любил вступительные речи типа этой, когда начальник, бродя по кругу, рассказывал об одном и том же. Мегабайты ненужной информации текли из уст Кощеева. Один человек внимал каждому слову директора - Юля Шаулина, и то, лишь потому, что она первый раз очутилась в лагере. Она напрочь забыла о всех заданиях отца и Бабы Яги. Тем более, таинственной заказчицы тут и вовсе не появилось. А это значит - ждать надо, пока сама не объявится.

Закончилось торжественное собрание выступлением хора работников столовой, а потом вожатые Метелкин и Чугуева с чувством, толком и расстановкой исполнили один из любимых, как они считали, детских хитов 'Дельфин и русалка'.

– Юль, идти надо, - дернул ее за локоть Иван.

– Можно я песенку дослушаююююю, - протянула она, продолжая набубнивать под нос: 'Они, если честно, не пара, не пара, не пара'.

– Пойдем, дети не заблудятся. Бастет вызывает.

– А? Что? - вожатую третьего отряда словно подменили.

Милагрес посмотрела на нее широко открытыми глазами, потом окинула таким же любопытным взглядом Ивана. Эх, нехороши дела. И программист, чтоб не вызывать подозрений у ребенка, покорно сел на скамейку и спрятал телефон за пазуху.

– Ладно, подождет, - вздохнул он.

Он решил, что легче будет сбежать из лагеря на очную ставку с богиней, когда толпа разойдется по домам, и на агентов никто не обратит внимания.

Смеркалось. Последние солнечные лучи с трудом пробивались через густую хвою сосен и елей, растущих в лагере и за его пределами. Уставшая ребятня не хотела ничего, кроме как выспаться. И никому не было дела до двух вожатых из третьего отряда, которые отделились от толпы после ужина и кинулись к избушке изолятора.