Андрей Уланов - Раз герой, два герой...

– На вот, глотни. Только постарайся не расплескать, потому как, – эта попытка улыбки была более удачна, чем предыдущая, – наколдовать новую у меня не получится.

– Почему?

– У этих стен, – мотнул головой имперец, – мощнейшая антимагическая аура. Не знаю, чего они намешали в кладку, но, держу пари, в этой камере даже мой декан пера бы не смог от пола оторвать.

– А не убили они нас, – продолжил он, – по очень простой причине. Достопочтенный Варравик элементарно побоялся принимать решение, не снесясь предварительно со своим хозяином.

– Значит, – Шах приподнялся на локте, – есть еще кто-то?

– Естественно, – сказал Хорин. – Сам по себе Варравик не представляет ровным счетом ничего. Типичный армейский маршировалка. Устав гарнизонной службы для него превыше святых книг всех религий. Будь в нем хоть капля инициативности, давно бы уже стал генералом… а то и повыше, при его-то послужном списке. Не-ет, ему было бы куда проще голыми руками построить еще одну Великую Стену, чем составить подобный план.

– Тогда кто же?

– Тот, кому он верно служит. Достопочтенный Икром Уш из Дома Двух Скал, имперский патриций, один из трех ближайших советников наместника провинции Ральштер, – в первый момент Шах даже не сообразил, откуда доносится скрип, и лишь пару вдохов погодя понял, что это Хорин скрежещет остатками зубов. – Старый друг нашей семьи. Полгода назад, на торжественном ужине по поводу моего успешно сданного экзамена, этот бородатый пень хватил лишку, расчувствовался и принялся громогласно вспоминать, какой я был “у-тю-тю-такой малюсенький”, когда лежал в колыбели, и какой большой радостью было для него то, что ему позволили подержать меня на руках, пока кормилица меняла пеленки.

– Власть, – продолжил имперец после недолгой паузы, – это очень страшная отрава, мой друг. Яд, от которого еще не составил противоядия ни один маг… может, потому что как раз маги подвержены ему сильнее других. Ради нее… ради права нацепить на грудь очередную сверкающую побрякушку или пристроить к Дому башенку на пару саженей выше, чем у соседа… люди, не задумываясь, идут на такие злодейства, от которых содрогнется любой орк.

– Ты недооцениваешь орков, – сказал Шах. – Уверяю тебя, даже в самом захудалом племени за топор боевого вождя грызут глотку соседа ничуть не менее охотно, чем за Высокий Трон.

– Быть может…

– Не “может”, а так и есть! Это, – “блеснул” герой, припомнив очередное подслушанное в таверне высказывание, – как раз и является первейшим отличием разума – способность объять глазами больше, нежели вмещает пузо.

– Грустно все это. – Хорин залпом опрокинул себе в рот остатки воды.

– Пока ты лежал бездыханной тушкой, – сказал он, – я вспоминал… и с удивлением обнаружил, что все прожитое мной до сих пор время было израсходовано мною до чрезвычайности бесцельно. Обидно… Тервейгт в этом возрасте был уже наместником провинции, которую сам же и завоевал.

– Брось, – посоветовал Шах. – Ты убил черного колдуна. По-твоему, много твоих сверстников могут похвалиться подобным?

– Вообще-то убил его ты.

– Но пистолет был твой, – возразил герой. – И без твоей магии мы никогда бы не дошли до цели… да что там, вспомни, как я предлагал повернуть назад!

– Возможно, – печально вздохнул Хорин, – это было весьма разумной идеей.

– А самое главное, – горячо сказал Шах, – если бы ты не нанял меня, ничего этого просто бы не было!

– Вот именно, – кивнул Хорин. – Ты бы не лежал сейчас в этой камере, истекая кровью…

– А валялся бы где-нибудь в лесу или поле, – перебил его Шах, – наполовину растащенный стервятниками. Я же герой, не забывай. Кто может сказать, что ждет меня впереди? Разве что Судьба или еще какой-то столь же могущественный бог. Здесь и сейчас я жив – хорошо, а дальше… как говорят орки, “пожуем – увидим”.

– Пожуем – это хорошо! Было бы чем…

– Главное – не падать духом, – наставительно сказал Шах. – Ибо выход есть всегда.

– Да? – скептически переспросил Хорин. – Тогда какой же выход есть у нас сейчас?

– Ну-у, – озадаченно протянул Шах. – Так вот, с ходу… я могу предложить лишь сидеть и ждать, что будет дальше.

– Отличный выход! – процедил Хорин. – Особенно если учесть, что ничего другого нам не остается.

– Думаю, – сказал Шах. – Кое-что прояснится через пару часов.

– Что именно? – спросил Хорин полминуты спустя, сообразив, что в тюремном полумраке его сокамерник просто-напросто не различает вопросительного изгиба брови.