Сергей ПАНАРИН: Харря Поттный и Чвакальное Чмошище

Есть много теорий о происхождении сущего. Вот пример.

На заре веков, когда не было ни людей, ни зверей, ни планет, а Вселенная ещё не придумала, чем она хочет стать, мир был един. Следует оговориться: ведём беседу о доступной нам части мира. Непостижимая матрёшечность бытия не позволяет нам рассуждать о целом, так как мы болтаемся на своём уровне вложенной "матрёшки" и не имеем системной возможности заглянуть выше.

Так вот, наша вселенная была самым натуральным паштетом с одинаковой температурой в разных точках. Затем этот паштет испортился и стал разлагаться. На его комочках образовались очаги жизни. Здесь аналогия с паштетом заканчивается и начинается научная фантастика.

Процесс гниения привёл к тому, что вселенная распалась на несколько параллельно существующих. Благодаря магии, физике и другим псевдонаукам можно открывать лазы в соседние миры. По сути, путешествие между подмирами - вопрос управления энергиями.

Не станем приводить здесь длинные математические формулы и техническое описание громоздкой установки. Нам достаточно знать, что тривиальное заклинание "Варблапук торпыздынь!", произнесённое над… А впрочем, не будем делиться с вами этим секретом, а то наступят хаос и анархия.

Ректор магической школы, великий маг и учитель товарищ Мастдай Глюкообильный варблапукнул свой торпыздынь в камин. Получилось очень удобно и эстетично. В силу темперамента и психологии Мастдая его ворожба обладала рядом особенностей. Например, пламя в камине иногда надолго замирало, затем поверх язычков огня возникала надпись "Камин совершил недопустимую операцию и будет загашен".

Школьный фонтан, спроектированный ректором, не реже одного раза в сутки заявлял, что "Поток воды не может быть оцифрован и будет закрыт", луг, выращенный Мастдаем, говорил-де "Отрос высоковато и будет перерыт", а самка школьного единорога не раз "Родила пятиногого жеребёнка и будет перекрыта".

Кристальный шар в главном зале заседаний Хоботаста норовил выйти в Высший Эфир и зарегистрироваться либо скачать оттуда таинственные апдейты. Но вернёмся к камину.

Харре Поттному действительно потребовался хороший пинок, чтобы протиснуться в иной мир. На том конце и правда топтался дракон-охранник, однако, на счастье Харри, зверь был недомерком, а мальчик настолько ускорился, что попросту налетел на сторожа и размазал его по стене пещеры.

Молли и Джеймс, появившиеся сразу за Харрей, брезгливо разглядывали окровавленного толстяка, пока тот переодевался в чистое.

Пещера была освещена вечными бездымными факелами. На потрескавшихся стенах виднелись странные надписи вроде "Achtung" и "Das Hitler Bunker" и прочие не менее загадочные. Под ногами болтались какие-то круглые ржавые металлические капсулки, невразумительная ветошь и скелеты крыс.

Поттный выбросил испачканные штаны и рубаху в угол, закинул рюкзачище за спину и скомандовал:

- Ну, пойдёмте, а?…

- Ага, ливер, - хмыкнул Барахлоу. - Только главный здесь я, несмотря на то, что там проквакал этот маразматик Бабабянус.

- Вот как? - насупился Харря Поттный. - Придётся сразу объяснить, кто тут бугор.

И он полез в карман за волшебной палочкой. Это у всяких брюнетистых пижонов палочки красивые и аккуратные, а у Харри она была кривая и сучковатая. Поэтому пока он силился достать главный магический инструмент, Джеймс выхватил свой и атаковал. Невидимый удар отбросил Харрю на стену. Поттный охнул и стёк вниз.

Тут в драку вмешалась до этого молчавшая и с интересом наблюдавшая бой Молли. Она свела руки и как бы толкнула ими воздух в направлении Барахлоу. Джеймса подхватило и впечатало в противоположную стену.

- Так, мальчики, раз уж вы не можете поделить власть, то командовать походом по любому буду я, - Молли подпрыгнула вверх и зависла в полуметре от пола, сплетя ноги калачиком. - Есть возражения?

Возражений не было.

- Вот и здорово. Тогда пошагали, - Молли кинула свой мешок Джеймсу. - Барахлоу, понесёшь моё барахло.

- Неоригинально, - скривился Джеймс.

Мальчишки, кряхтя и стоная, поднялись и отправились за плывущей по воздуху Молли. Впрочем, ей вскоре надоело рисоваться.

Неимоверно скучный тоннель вёл путников в неизвестность. Они чувствовали, что постепенно спускаются всё ниже и ниже, хотя ступеней и особо резких наклонов не было. Джеймс затянул весёлую походную песню о вещем Зигфриде. Эта нетрадиционная германская песнь нравилась ему откровенной пошлостью: