Пирс Энтони - Время гарпии

Поразмыслив над этим, Глоха решила, что в миг миг ания время перескочило вперед на одну секунду, которая, собственно говоря миг и есть. Теперь она была на секунду впереди себя.

Глоха повторила свой опыт с кошельком, но на сей раз, уронив его, прихватила из чаши три семечка.

Свет трижды миг нул, и кошелек оказался на полу гораздо быстрее, чем должен был при обычном падении. Теперь сомнений не осталось: коснуться семени времени означало испытать на себе его воздействие, противоположное воздействию времяники.

Впрочем, решив одну загадку, она оказалась перед другой — как переместить какое-либо семя в зону действия растения. Проблема заключалась в том, что чаши стояли в отдалении, а семена срабатывали при первом же прикосновении. Пока возьмешь семечко и метнешься с ним к дереву, эффект уже сойдет на нет.

Глоха опечалилась, но очень скоро хлопнула себя по лбу.

— Ну какая же я все-таки глупышка! Все ведь так просто!

С этими словами она взяла из прозрачного куба с надписью СЕК. саму наполненную мелкими семенами чашу. По здравому размышлению выходило, что думать о секундах свысока не стоило — для ее целей они подходили наилучшим образом. С ними легче управляться, а понадобится ускориться, так их можно брать пригоршнями.

Итак, черпая из чаши секунду за секундой, Глоха зашагала вперед. Продвигалась она неравномерно, то быстрее, то медленнее, но этого и следовало ожидать. Ближе к дереву она стала брать по два семечка, потом по щепотке, а оказавшись совсем рядом, взяла маленькую горсточку. Семена следовало беречь, их должно было хватить до конца комнаты.

К счастью, их и хватило. Пройдя мимо и начав удаляться от дерева, она стала расходовать на каждый шаг все меньше и меньше времени, а когда с облегчением поняла, что добралась до дальнего коридора, у нее осталось еще несколько секунд.

Однако главное было сделано — так, во всяком случае, ей казалось.

Решив, что испытание пройдено, Глоха поспешила вперед, но за первым же поворотом путь ей преградил здоровенный заваленный бумагами письменный стол, за которым сидело строгое существо женского пола.

— Ты кто? — спросила оторопевшая Глоха.

— Не видишь, что ли, — буркнула суровая мымра, указывая на табличку с надписью «НАЛОЖНИЦА».

— А что ты тут делаешь? — растерянно пролепетала девушка. Про наложниц ей доводилось слышать лишь краем уха: они вроде бы занимались тем, что без конца вызывали аиста, но делали это, кажется, на ложе и уж во всяком случае не на письменном столе.

— Налоги собираю, что же еще. Посажена тут, чтобы собирать плату с таких, как ты.

— Но за что? — не поняла крылатая гоблинша.

— Ты курила, пила, выплясывала в неположенном месте и занималась сексом .

— Это мои подошвы курились! — возразила Глоха. — Пила я воду, жарко ведь было, а если чуточку и пританцовывала, так ведь от радости. Ну а насчет последнего, так я тут и вовсе ни при чем. Это ведь имеет отношение к Взрослой Тайне.

— Что?

— Ну это… последнее.

— При чем тут Тайна? Речь о том, что ты израсходовала чуть ли не все сек унды. Возьмись ты за мин уты, оказалась бы в минусе, схватись за год, пришла бы в не год ность, ну и все в этом роде. А ухватилась за секунды, так изволь за это и расплачиваться. Как говорят, «уплати налоги, и спи с кем хочешь».

— Это в каком смысле?

— Извини, я хотела сказать «…спи спокойно». Но суть дела от этого не меняется.

Глоха тяжело вздохнула, понимая, что наложница права. Незнание не оправдывает того, кто сует палец в улей или запускает пятерню в чашу с сек… то есть с семенами.

— И как мне расплачиваться? — осведомилась она.

— Разумеется, отработкой, — сказала наложница и быстро произвела подсчет. — С тебя причитается за четыре погрешности. Стало быть, за питье произведешь мытье, за курение — осушение, за пляску задашь встряску, а за се…

Глоха протестующе подняла руку.

— А за се… мена… ну, это и вовсе семечки. Чтоб за них заплатить, придется поколотить.

— Стало быть, я должна что-то вымыть, высушить, задать встряску и… кого-то отколотить, что ли? Не могла бы ты объяснить поподробнее?

Вместо ответа наложница нажала кнопку, и сдвинувшаяся стенная панель открыла помещение, где находилось очаровательное с точки зрения Глохи создание — существо, имевшее голову и передние ноги лошади, тогда как задняя часть туловища принадлежала крылатому дракону. Так или иначе существо являлось крылатым чудовищем, а стало быть, в известном смысле состояло в родстве с ней самой.