Ольга Мяхар: Операция «Золушка»

— Так, только спокойно.

Бух!

— Все под контролем!

Бух!

— Ой, дверь шатается, похоже я ее разозлила не на шутку, надо же — шуток не понимает.

Бух. Бух. Бух.

— Ну, все!

И она, отодвинув кресло, рванула дверь на себя, отскочив в сторону. В то же мгновенье мимо что-то пролетело, натолкнулось на перила, споткнулось о первую ступеньку лестницы и кубарем слетело вниз, затихнув у ее подножия.

Алена подошла к перилам и взглянула вниз. Да, там было что посмотреть: среди гор юбок лежала взрослая женщина. Одна ее нога лежала на ступенях, другая опиралась на перила, а руки — разбросаны в стороны. На лице — выражение великомученицы, взгляд летаргически блуждает по потолку.

— Ты убила маму. — Прошептал кто-то сзади. По голосу — Анастасия.

— Да нет, вроде еще дышит, — задумчиво возразила Гризелла. — В любом случае надо проверить, кстати, как дом делить будем? Могу тебе уступить чердак, там отличный вид.

— Ну, вот еще, сама лезь туда, а я жить хочу и вообще я старшая дочь, так что по закону…

— А чего это ты старшая, это еще доказать надо, в любом случае все оставшиеся украшения мои.

— Подавишься, да ты вообще тут приживалкой будешь по моей милости!

— Я приживалкой?!!

— Пусти, щас в нос дам…

— Ах ты, дрянь, ну держись!

— Убью-у-у-у!!!..

Аля в прострации обернулась, и увидела двух сестер, дерущихся за наследство при еще живой матушке. Она даже отошла подальше, давая простор боевым действиям. Вроде бы Гризелла отжевывала Анастасии ухо, пока та вполне целеустремленно снимала с нее скальп.

Но тут в самый пиковый момент очнулась всеми забытая мачеха и со стоном начала подниматься на ноги.

— Маменька, — хором крикнули сестренки, и, расцепившись, понеслись вниз.

— Добивать, что ль, — предположила немного очумевшая Аля.

Но ничего такого девушки предпринимать не стали, напротив, на их лицах сияла лишь глубокая дочерняя любовь.

Аля еще минутку поглядела вниз, и решилась на экстренные меры. Набрав максимальную скорость, она пронеслась по лестнице, затем мимо перепуганной и уже ко всему готовой троицы, ворвалась на кухню, схватила первую попавшуюся кастрюлю, и, рявкнув, что пора бы сходить за хлебом, кинулась во двор. Отбежав метров двадцать от дома, она, наконец, остановилась, пытаясь отдышаться, и, уверившись, что никто за ней не гонится, с интересом взглянула на уворованный трофей.

Это была та самая кастрюля, на половину заполненная злополучной кашей. Объемом она была литров на 6–5, так что как с ней Аленка умудрилась еще и бежать, сейчас было совершенно не понятно.

— Гм, интересно, а с кастрюлями на рынок ходят, или я — первая буду. — Задумалась девушка, опасливо оглянувшись на недавно столь поспешно покинутый дом.

Тут недалеко кто-то хрюкнул. Девушка рефлекторно обернулась и вскрикнула от ужаса.

Передней на задних лапках сидели 2 свиньи, точнее их скелетики, обтянутые серо-желтоватой кожей. Из глаз у них бежали натуральные слезы, размером с яйцо каждая, а носы настороженно принюхивались к содержимому кастрюли.

— Свиньи-людоеды, — в шоке всхлипнула Аля, пытаясь пятиться, но свиньи следовали за ней, при чем на задних лапках. — Мама, да что же это за мир такой сумасшедший, может им кашки дать?..

Но тут она наткнулась пяткой на какое-то корыто и рухнула туда, вместе с кастрюлей каши. Свиньи с воинственным хрюком кинулись следом, уже открывая алчные рты. Вскоре послышалось довольное чавканье. Алена сидела с закрытыми глазами и тряслась. Через минуту, поняв, что ее никто не жует, она приоткрыла левый глаз. Потом, удивлено, открыла оба. Свиньи ели кашу!!! Которая вывалилась при падении в корыто.

— Так, ну и кто тут у нас недавно кричал, что такое жрать нельзя? — возмутилась Аля, — Поклеп! Вон свинки жрут и при чем кушают с удовольствием. А эти-то фифы нос воротили, на лестницы выбрасывались, вот не буду им ничего готовить, тогда узнают. Они еще меня умолять будут!..

Ворча, она кое-как поднялась на ноги и осмотрела себя. Результат плачевный: вся юбка была перемазана кашей, начиная с талии.

— Что же делать! Караул! Хотя, где-то тут я видела веревку с сохнущей одеждой, пока улепетывала из дома. Ага, ну вот же она. И платьице голубенькое.

Не долго думая, она стащила наряд и переоделась в ближайшем сарае.

— Чувствуется все тот же фасон. Просто, скромно, облегающее. Теперь расстегнем некоторые пуговки. Думаю, семи хватит, ниже — как-то не удобно, а так ниче, если не наклоняться и не прыгать. Ну, где тут моя кастрюля.