Айзек Азимов - Сумасшедший ученый

– Да, но сможете ли вы?

– Должен быть способ. Я должен подумать – подумать – подумать…

Он склонился головой на руки и пробормотал: «Подумать… подумать». Потом он вдруг посмотрел на меня и прищурился.

– В конце концов, это уже было сделано раньше.

– Было?

– Я абсолютно уверен, – заявил он. – Восемьдесят лет назад какой-то русский наверняка разработал метод для получения энергии из вакуума. В то время Эйнштейн только что построил свою теорию на основании изучения фотоэффекта, и из нее это можно было вывести…

Не буду скрывать, что отнесся к этому скептически.

– А как звали этого русского?

– Откуда мне знать? – возмущенно ответил Хэрман. – Но он явно создал массу частиц на земле и массу античастиц в космосе за пределами атмосферы – просто для демонстрации. Они понеслись друг другу навстречу и столкнулись в атмосфере. Это было в тысяча девятьсот восьмом году в Сибири, возле реки Тунгуска. Явление назвали Тунгусским метеоритом. Никто не мог понять его сути. Все деревья на расстоянии сорока миль повалены, а кратера не осталось. Но мы-то теперь понимаем, в чем дело, правда ведь?

Он сильно возбудился и вскочил на ноги, стал бегать вприпрыжку я потирать руки. Из него так и лез энтузиазм, перемежаемый примерно следующими рассуждениями:

– Этот русский, кто бы он ни был, специально выбрал для эксперимента центр Сибири, чтобы не повредить населенным районам, но сам наверняка погиб при взрыве. А в наши дни мы можем провести эксперимент с помощью дистанционного управления по радио.

– Хэрман, – сказал я, потрясенный его намерениями, – вы же не собираетесь ставить опасных экспериментов?

– Это я-то не собираюсь? Как бы не так! – прошипел он, и на его лице появилось выражение чистого зла. В этот момент его сумасшествие стало явным. Помните, я говорил вам, что он был ученым-психом.

– Я им покажу, – визжал он, – я им всем покажу! Они у меня посмотрят, можно получать энергию из вакуума или нельзя. Я такой взрыв устрою, что Земля содрогнется до самого нутра. Они мне посмеются!

И вдруг он напустился на меня:

– Убирайся отсюда, ты! Пошел вон! Ты хотел украсть мою идею – не выйдет! Я тебе сердце вырежу и собакам брошу!

Продолжая что-то бессвязно выкрикивать, он схватил со стола что-то острое и бросился ко мне.

Обо мне можно сказать всякое, старина, но никто не скажет, что я навязывал свое присутствие там, где оно нежелательно. Я с достоинством удалился, поскольку истинный джентльмен ни на какой скорости не теряет своего достоинства.

С Хэрманом я больше не виделся; знаю только, что в Недоумлендском ПКУО он больше не работает.

Вот и вся история про сумасшедшего ученого.

Я внимательно посмотрел на лицо Джорджа, на котором как всегда, застыло невинно-простодушно-доброжелательное выражение.

– Когда это все случилось, Джордж? – спросил я.

– Несколько лет назад.

У вас, наверное, сохранился оттиск статьи профессора Хэрмана?

– Честно говоря, у меня его нет.

– Может быть, ссылка на журнал, в котором она была напечатана?

– Мне даже в голову не приходило ее записывать. Меня такие тривиальности не интересуют, друг мой.

– Джордж, я вам не верю ни на грош и ни на секунду. Вы мне говорите, что это ваш сумасшедший приятель пытается устроить огромное столкновение материи с антиматерией. А я вам говорю, что это чушь.

– С точки зрения вашего душевного спокойствия, – мягко сказал Джордж., – лучше всего продолжать думать именно так. И тем не менее, где-то в этом мире упорно работает профессор Хэрман. Из его последних путаных замечаний я понял, что он захочет повторить тунгусское событие где-то в низовьях Потомака. Он заявил, что сразу после центра Сибири и, возможно, пустыни Гоби следующее наименее ценное место на Земле, которое ничуть не жалко, – это Вашингтон, округ Колумбия. Конечно, его разрушение наведет то, что еще останется от правительства, на мысль, что Советы нанесли термоядерный удар, и они тут же ответят, а потом весь мир сгорит в термоядерной войне. Кстати, друг мой, не могли бы вы одолжить мне пятьдесят долларов до первого числа?

– С чего вдруг?

– Если Хэрман добьется своего, деньги утратят всякое значение, и вы ничего не потеряете. Или, другими словами, потеряете все – так что при этом значат лишние пять десяток?

– А если он потерпит неудачу?

– На фоне безмерной радости спасения человечества от неминуемой гибели – каким мелочным человечком надо быть, чтобы жаться над несчастной полусотней долларов?