Рон Хаббард - План вторжения

Когда путешествия в пространстве слишком сковывали воображение, оставались еще путешествия во времени. Герберт Уэллс в своей «Машине времени» (1895) жестоко высмеял классовую структуру Англии. Однако первые путешествия такого рода описывали еще римляне. Сатирик Марк Теренций Варрон описал впечатления «старшего брата Рипа Ван Винкеля», заснувшего в Риме и проснувшегося через пятьдесят лет, что позволило ему посмеяться над нравами современного ему общества.

И всегда доступно пространство внутреннее, то самое, что начинается про другую сторону реальности и кончается вместе с воображением. По какойто не совсем ясной причине научная фантастика избегала этих просторов с момента своего возникновения. Правили машины, человек считался всего лишь более сложной машиной, и НФ покорно склоняла голову перед общим мнением. Так что когда в 1938 году Джон В. Кэмпбелл пригласил меня написать для него чтонибудь, я решил писать о людях и их возможностях.

Меня всегда интересовал человек и его стремление к знанию. И первый мой рассказ — «Опасное измерение» — был о философе, обнаружившем, что пространство — это всего лишь идея, точка зрения. Он открыл, что не сознание определяется окружающим миром, а наоборот. Для среднего американца в начале двадцатого века это была весьма радикальная мысль. Я, правда, не сказал Джону, что она стара как Будда и что с ее помощью можно разделаться и с такой неприятной мелочью, как время. У него и без того хватало проблем с моей писаниной. Так что я написал на эту тему легкую сатиру, добавил юмора, чтобы легче было проглотить, да так рассказ и оставил.

Кстати — сатира может быть смешной, но не все, что смешно, — сатира.

Комедия базируется на необоснованных чувствах и отношениях. Хохот, вызываемый ею, — это отторжение, радость распознания ошибки.

Представьте себе, например, элегантно накрытый стол — тончайший фарфор, блеск серебра и хрусталя, горящие свечи… Плохо только одно. На тарелке у героя лежит старый башмак. Герой отрезает кусочек, накалывает на вилку, старательно пережевывает, промокает уголок рта снежнобелой салфеткой и сердечно улыбается соседу по столу, прежде чем взять еще кусочек.

Разыгранная таким великим актером и клоуном, как Чарли Чаплин, эта сцена была бы смешной. Но смешон не башмак. Смешон гость, а точнее — его отношение к происходящему. Попытка не просто съесть башмак, а сделать это посветски делает всю сцену еще более нелепой. Отсюда и смех.

Но сатира ли это?

Чтобы ответить на этот вопрос, следует выяснить, высмеивается ли тут чтонибудь. Разница между комедией и сатирой состоит в том, что сатира — это карикатура, преувеличение реальных черт; то самое подчас делают художники с лицами политиков, а имперсонаторы — с голосами и манерами, так что их подчас обвиняют в том, что они больше похожи на своих жертв, чем те сами. Талант и тех и других заключается в поиске характерных черт и вынесении их на передний план. Когда выделение характерного становится преувеличением, на сцену выходит сатира — стиль, намеренно отходящий от реализма.

Хотя сатиру часто смешивают с комедией — а сатира бывает очень смешной, — для нее характерно прежде всего обличение какихто черт или деталей. А от критики сатиру отличает обертка нелепости — как горькую пилюлю покрывают сахаром, так стрелы сатиры смягчаются юмором. Но и в этом случае сатира не смеется — она высмеивает и насмехается.

Сатира (как и ее дальние родичи, каламбур и остроумие) требует определенной подготовки. Шутку надо уметь найти. Чувство юмора основано на наблюдательности. Человек, воспринимающий слова буквально, не поймет шутки, особенно основанной на игре слов — до него «не доходит». Недаром говорится, что чувство юмора человека отражает его интеллект и образование. «Скотский двор» Джорджа Оруэлла (1945) покажется намного смешнее человеку, знакомому с тем, что такое коммунизм (если он только сам не коммунист). Но мишени сатиры обычно не смеются. До них по какимто загадочным причинам «не доходит». Впрочем, сатира пишется не для них, а для окружающих — чтобы те увидели, что, как в известной сказке, «корольто голый».

Потомуто и смешна сатира.

Надеюсь, что эта сатира покажется вам съедобной, хотя я совершенно уверен, что некоторые личности, и особенно организации, обвинят меня в том, что ягоды кислые.

Приятного аппетита!

Л. Рон Хаббард

Лорд Инвей, Историограф Его Величества,