Александр Юдин - Чёртов адвокат!

– Шалишь, брат! - перебил его черт. - Я, между прочим, в пекле не блины пек - было время, чтобы поизучать ваши законы, - знал ведь, с кем имею дело. Так вот, согласно части третьей статьи сто пятьдесят девятой Гражданского кодекса, что действовал на момент заключения нами сделки, устные договоренности сторон также имеют силу.

– Ну и что? - пожал плечами Безакцизный. - Мы и в устной форме оговорили ровно то, что записали потом в договоре.

– Э, нет, - заупрямился Мальфас, - я помню прекрасно: изначально речь шла именно о ста восемнадцати годах.

– Неправда! Я юрист и словами не бросаюсь.

– А вот мы это сейчас проверим, - заявил дьявол и принялся выводить руками замысловатые пассы. Через мгновение посреди библиотеки сформировались две полупрозрачные фигуры - давно убиенного псевдо-Тойфеля и адвоката Безакцизного. «Хочу прожить столько лет, сколько лет этой вот книге», - глухим, словно дальнее эхо, голосом произнес призрачный двойник Семена Марковича.

– Видите, видите! - с ликованием воскликнул последний. - Конкретной цифры я не называл. И слов о том, что речь идет о возрасте книги на момент заключения сделки, тоже не прозвучало.

– Но ты не утверждал и обратного.

– Правильно. Эту мою фразу можно толковать двояко, поэтому следует обратиться к письменному документу - договору…

– Но в нем тоже нет никаких цифр! - прорычал Мальфас.

– В соответствии со статьей четыреста тридцать первой Гражданского кодекса, во внимание должно принимать буквальное значение содержащихся в договоре слов и выражений. А буквальное истолкование - мое!

Барон Мальфас некоторое время молча смотрел на Безакцизного, а потом увещевательно произнес:

– Ну ты что, и вправду настроился на вечную жизнь? Подумай хорошенько, про Вечного Жида вспомни. Ведь вечная, нескончаемая жизнь - это проклятие; ты же взвоешь от скуки. Предлагаю компромиссное решение…

– Бросьте! - в свою очередь перебил его адвокат. - Бросьте, господин барон. Проклятие и скука - это для бездельников да глупцов, для тех, которые и в отмеренный-то им срок скучают да маются. Работать надо, дело делать, оно тогда и не скучно вовсе. В конце концов, мир, вселенная - бесконечны; чем не безграничный полигон для вечного познания? Вот я, к примеру, за свои сто восемнадцать лет совсем не пресытился… Э, да вы, ваше сиятельство, вижу, расстроились. Что, попадет вам от руководства? Кто ваш непосредственный-то начальник? Князь Ада Велиал Безъяремный? Он, когда не ошибаюсь, из херувимов будет, то бишь второй чин первого легиона аггелов бездны? Хе-хе, как видите, пока вы штудировали право, я в основы демонологии вникал, тоже не терял времени-то…

– С чертом шутки шутить вздумал?! - рявкнул дьявол, тряся указательным пальцем перед самым адвокатским носом. Вдруг кончик его пальца покраснел, раскалившись точно кузнечный оковалок, и он с силой ткнул им в драгоценный том. Раздалось шипение, остро пахнуло серой, и книга - вся и разом - полыхнула синим адским пламенем.

– Библиотеку мне не пожги, нехристь! - всполошился Семен Маркович.

– Я черт, а не Геббельс.

Через пару секунд от седьмого тома сочинений Салтыкова-Щедрина осталась лишь горстка серого пепла. Черт дунул на нее - и та рассеялась по комнате невесомым облачком.

– Ну что?! - торжествующе воскликнул он. - Понял теперь, как с Нечистым тягаться, бумажная душа? Так и быть - дополнительные семьдесят семь лет сверху ты себе отыграл, черт с тобою - я добрый. Зато, когда я заявлюсь к тебе в следующий раз, книги - твоей спасительницы у тебя уже не будет. Что предъявишь ты мне тогда? И вот тогда - тогда тебе придется отправиться со мной - в самое Пекло, ох, и там-то мы - ла-ла-ла! повеселимся от души, от души!

С этими словами дьявол, видимо не в силах сдержать эмоции, закружил по библиотеке, приплясывая и мурлыча себе под нос на мотив «Сатана там правит бал»: «Ла-ла-ла-ла! Ла! Ла-ла!»

Все это время Семен Маркович внимательно, с легким сочувствием, наблюдал за бароном, а потом, откашлявшись, произнес:

– В принципе, я мог бы и не информировать вас сейчас, но ваши визиты всякий раз сопряжены с появлением трупов, а я их, извините, с трудом перевариваю.

– О чем это ты? - спросил черт, прерывая победную пляску.

– По ходу нашего прошлого разговора вы сами отметили, что выбранное мной издание не является уникальным. Мне и впрямь не составило особого труда отыскать и приобрести другой экземпляр этой самой книги. Так что том, которому вы сейчас устроили столь эффектное аутодафе, - дубликат.