Отгоняя видение сверкающих гневом глаз девчонки и – чего уж там – крепких молочно-белых «яблочек», выпавших из разодранной рубахи, я взял со стола кувшин и сделал большой глоток. Вино показалось мне странным. Прокисшее подсунули, что ли?.. Я сделал еще глоток, чтобы разобраться с послевкусием, и тут меня качнуло, комната поплыла перед глазами… Я попытался опереться на стол, но руки больше не слушались меня, ноги подломились…
«Отравила, стерва… » – пронеслось в голове перед тем, как окружающий мир канул в черноту.
Пробуждение мое можно было смело назвать омерзительным. Болело все тело – от ногтей на ногах до кончиков волос. В голове трезвонили рождественские колокола по меньшей мере дюжины церквей, а во рту раскинулась пустыня, причем в ней успело нагадить целое стадо верблюдов. Ко всем этим страданиям добавилось что-то новенькое – нестерпимо чесалось все тело. До сих пор похмелья мои таким эффектом не сопровождались… впрочем, возможно, просто в этом трактире обитают какие-то особо зловредные клопы, пировавшие над моим бесчувственным телом всю ночь… Странно, как мне удалось так набраться? Вроде и взял-то один кувшин вина всего…
– Ах ты ж черт! – проскрипел я, внезапно вспомнив все события вечера. – Эта дрянь чего-то подсыпала в вино!
Хотела отравить меня, но что-то у нее не вышло. А скорее всего, она и не собиралась травить меня до смерти – все-таки за такое преступление можно и на костер угодить, просто усыпила… а это значит, что я остался без оружия, денег и, возможно, без мундира и лошади.
Я застонал от досады и невольно вздрогнул – изданный мною звук был весьма странным, даже учитывая мое плачевное состояние. Приоткрыв глаза, я увидел прямо перед собою нагромождение какой-то грубой ткани.
– Что за хрень? Где это я?
Пришлось изрядно повозиться, освобождаясь от груды тряпья. Ноги и руки слушались плохо, да еще чесотка усилилась и стала просто нестерпимой. Вывернувшись наконец из душной и пыльной западни, я с наслаждением начал чесать голову… что-то было не так… Я ЧЕСАЛ ГОЛОВУ НОГОЙ!
Нога была… впрочем, ногой ЭТО назвать было бы неправильно, это была самая настоящая звериная лапа, поросшая густой черной шерстью, с длинной вывернутой пяткой и пальцами, из подушечек которых нервно выскальзывали и вновь прятались острые как иглы когти. Я отпрянул от страшной конечности, но она – по вполне понятным причинам – последовала за мной. Тут обнаружились и прочие кошмарные изменения в моей внешности. Не только руки и ноги мои превратились в звериные лапы, тело мое также трансформировалось, стало длинным и гибким, покрытым такой же густой черной шерстью. О том, что произошло с головой, можно было только догадываться, но зрение мое изменилось кардинально. Увеличился обзор и зоркость – мне удалось даже разглядеть паутину в углах плохо освещенной комнаты. Да и комната уже не казалась плохо освещенной. «Ого! Если действие яда не пройдет, мне цены не будет как стрелку…» – мелькнуло в голове, но я тут же вспомнил о плачевном своем виде. Каким стрелком?! Чем я буду держать мушкет? Вот этими лапами?!
Тут я наконец полностью осознал происшедшее, и волна ужаса, сильнее которого мне ни разу не доводилось испытывать, накрыла меня. Я заметался по ставшей неожиданно просторной комнате, пытаясь убежать от собственного тела, которое послушно крутилось, скакало по стульям, столу, кровати, стенам – гибкое и сильное, только очень маленькое, – кошачье тело!
Пытаясь убедить себя, что все происходящее всего лишь кошмарный сон, я попытался ущипнуть себя, но вместо этого из подушечек пальцев послушно выскользнули когти и глубоко вонзились в… в лапу. Жалобно мявкнув, я рухнул в углу комнаты, устало переводя дыхание. Постепенно мысли мои перестали отплясывать джигу и выстроились в более-менее связную цепочку.
Вот, значит, что сделала девчонка! Вот как они с фокусником решили отомстить мне! Воистину злую шутку придумал чернокнижник… Получается, не такой уж он и шарлатан, раз сумел заколдовать меня. Ну ничего, раз сумел заколдовать – сумеет и расколдовать. Главное, перехватить парочку, пока они не сбежали из города.
Я попытался встать, но тело мое оказалось плохо приспособленным для вертикального положения и все время стремилось вернуться на четвереньки.
– Нет, так дело не пойдет, – сказал я, вновь вздрогнув при звуках собственного изменившегося голоса. – Не пристало потомку славного рода фон Коттов ползать на карачках, словно упившийся смерд… Вставай, ландскнехт!
Читать дальше