Далия Трускиновская - Свинская история

– Ну, так, – подумав, решил Горыныч. – Есть хряк – есть проблема. Нет хряка – нет проблемы. Никто с собой ствола не прихватил?

Как раз в ту минуту, когда Горыныч принимал из рук начальника Ромкиной охраны привычного и надежного «макара», сам Ромка открыл глаза и от изумления разразился матерным пассажем.

Было из-за чего!

Заснул он на тахте. Это была немало повидавшая тахта, и девчонка, ее хозяйка, тоже много чего в жизни перепробовала. Знал бы – не стал бы связываться, так подумал Ромка, увидев наконец ту, которую снял, не в цветовой свистопляске дискотеки, а хотя бы при свете уличного фонаря. Лет ей было далеко не шестнадцать…

А проснулся Авантюра в апартаментах, какие и в кино не увидишь. Комната без потолка, зато с высоченными окнами. Нет, конечно, потолок где-то там имелся, но уж очень высоко. А непосредственно над Ромкиной головой был край балдахина. Такие штуки Ромка иногда видел в журналах и опять же на экране. На чем держался балдахин – было непонятно. Несколько слоев полупрозрачного шелка реяли в воздухе без видимой опоры.

Шелком же была застлана постель, на которой очнулся Авантюра в том самом виде, в каком заснул после объятий и прочего.

Но он не поразился красоте обстановки, потому что был занят важным делом – пытался вспомнить, как звали ту оторвилу. Машка? Клашка? Что-то очень простое, но, так-перетак, неуловимое и ускользающее. Дашка?

Собственно, имя подруги Авантюру не интересовало, но он хотел ее позвать и спросить, что все это означает. А как иначе позвать?

– Наташка! – радостно завопил он. И по привычке захохотал так, что балдахин всколыхнулся.

Ромка выжил и не скурвился по одной простой причине – он умел радоваться. Он радовался каждой мелочи и в каждую минуту своего бытия, извещая об этом вселенную громким заливистым смехом. Он и за рулем продырявленного пулями джипа ржал так, что стрельба казалась какой-то ненастоящей. Вот сейчас вспомнил девчонку – и пришел в восторг. Приобретение породистого хряка тоже проистекало из радости – Авантюра, увидев животное, весь отдался восхищению, а мысль подбросить его свинообразному владельцу особняка – та вообще была просто праздником души, именинами сердца.

Никакая Наташка не отозвалась, и Авантюра решил вставать без ее участия. Он выпростал ноги из-под шелка и утопил их в ковре цвета опавших листьев, ворс которого достигал щиколоток.

Ромка задумался. Там, где он оказался после дискотеки, таких ковров быть просто не могло. А в хороших вещах он уже начал разбираться.

Затем возникла проблема – отсутствие штанов. Их вообще никаких не было – ни брюк, ни трусов. Носки, ботинки, футболка и пиджак тоже куда-то сгинули. И портмоне с деньгами – соответственно.

Денег было впритык – отправляясь снимать девчонок на дискотеках, Ромка не роскошествовал. Горыныч однажды объяснил ему, что всякая вещь имеет свою цену, и девка с ногами, которая шарится по дискотекам, ища приключений на свою задницу, много не стоит. Но все равно – обидно терять имущество.

Авантюра подошел к окну, выглянул и присвистнул. За окном был совершенно неожиданный пейзаж – морской залив, как полагается, с горизонтом и маяком на почти незримом далеком мысу, бухта, где стоял большой парусник с жемчужно-серыми парусами, прибрежный поселок, состоящий из бурых хижин, дорога, ведущая по довольно крутому склону к этому поселку. Все это Ромка видел сверху, но вот только людей не разглядел.

Тут ему пришло на ум, что это просто сон продолжается. Ромка задумался – глаза говорили ему, что это-таки сон, а вот организм, перебравший пива, толковал, что вроде бы все внутренности давно проснулись и требуют заботы.

Ромка пошел искать туалет.

За резной высоченной дверью оказалась открытая галерея. Подойдя к каменной балюстраде, Ромка увидел отнюдь не морской берег, который должен был бы перед ним раскинуться, а, напротив, панораму пустынной, явно болотистой местности, с гуляющими зеленоватыми туманами и блуждающими огоньками.

Ромка заметался в поисках двери, за которой должны быть эти самые удобства. Ничего подобного! Лестница какая-то, с улицу шириной, и внизу здоровенный сарай с колоннами, с мозаичным полом, с каменными скамейками! И еще галерея, и узкая витая лестница, не внушающая доверия, и каменный тупик, а в нем на стене – целая картина, король на троне, со свитой и лежащими у ног ручными львами…

Тут, понятное дело, ковра с ворсом уже не было, и Ромкины ноги стали мерзнуть. И шелк с постели тоже не грел.