Алексей Лютый - Огонь по тарелкам!

— Ну-ка договаривай, — потребовал Пацук.

— Просто мой Тубик поработал, — обреченно закончил японец. — На ночь я его для общего развития оставил подключенным к информационной сети пришельцев, а утром про него забыл. Вот он и решил самостоятельно выручить вас, сымитировав голос трунарского президента.

— Подожди-ка, мне это кое-что напоминает, — хитро усмехнулся есаул. — Я вспоминаю некий танк, процессор которого ты вроде бы раздавил каблуком, — Хиро побледнел. — Значит, так оно и есть!.. Ладно, не волнуйся, я никому ничего не скажу. Но за это, когда организуешь свою фирму, выделишь мне пять процентов акций…

— Ого, да наш хохол похитрее любого еврея будет! — удивилась Сара и этой репликой вызвала общий смех. А Микола, как-то глупо улыбнувшись, наклонился к уху девушки и прошептал:

— Слушай, а может, проведем отпуск вместе? Где-нибудь на море…

Однако, как ни старался Пацук говорить тихо, его предложение услышали все и встретили громким свистом, криком и улюлюканьем. Более того, кто-то закричал «Горько!», а скромняга Зибцих, ставший после третьей рюмки массовиком-затейником, попытался заставить Миколу и Сару обнять друг друга.

И именно в этот момент в дальнем углу практически пустого в столь поздний час бара сверкнула вспышка. По помещению прокатилась бесшумная ударная волна, повалившая на своем пути несколько столиков, а из вспышки пред ясные очи борцов за мир на Трунаре предстал Черментатор все в том же облике черта. Повертев головой, он направился прямо к Пацуку и, не обращая внимания на открытые рты тех членов группы, кто еще не имел счастья его лицезреть, доложил:

— Господин есаул, мною выяснена цель моих появлений в вашем времени. Я срочно должен… — И тут, увидев, что Микола обнимает Сару, запнулся. — О черт, уже ничего не должен. Все произошло и без меня. Варианты пожеланий: «Ура!», «Миру — мир!» и «Ни хрена себе номер!». Интерпретировать! — И секунду помедлив, выдавил из себя: — Совет вам да любовь!

И эта реплика Черментатора была встречена бурными и продолжительными аплодисментами. Такими, что даже давно спавший бармен проснулся. К счастью для психики этого работника общественного кормления и поения, дружелюбного киборга в баре к этому моменту уже не было.