Николай Елин - Самозванец

– А так. Напишем ходатайство, рекомендацию дадим. Будете стипендиатом нашего отдела.

– Раз такое дело, надо бы ему репетитора нанять, внёс предложение Ноликов.

– Подождите вы с пустяками, – перебил его Балдаев. Сперва надо выяснить, кто за Флоровым в аспирантуре наблюдать будет. Придётся, видно, и кому-то из нас вместе с ним поступать.

– Это не обязательно, – осадил его Макаронский. Флоров ведь будет заочным аспирантом. Что же касается репетитора, то это предложение мне представляется дельным. Теперь дальше. Видите вы хорошо? – обратился он к Юрию Никитичу.

– Да… – растерялся тот, – не жалуюсь.

– Досадно! – поморщился Яков Сергеевич. – Вид у вас не очень интеллигентный. В очках вы выглядели бы культурнее. Ну, ладно, ничего не попишешь! Попробуйте тогда причёску изменить. Лоб закройте, он у вас какой-то невыразительный. А глаза загородите ладонью, будто вы о чём-то задумались… Вот так, хорошо… Сделаете так, когда будете беседовать с товарищем Ковшовым. У вас получается самоуглублённый вид, и в то же время ваши черты будет трудно разглядеть.

– А вдруг товарищ Ковшов спросит, какое у него хобби! – предположил Ноликов, поддевая вилкой солёный огурец.

– Вполне вероятно, – поддержал его товарищ Макаронский. – И тут надо не ударить в грязь лицом. Человек, проглотивший предмет товарища Ковшова, должен обладать широким кругом интересов.

– Может, Флорову начать иконы собирать? – развил свою мысль ободрённый поддержкой начальства Ноликов. – Сейчас это модно. Некоторые интеллигенты увлекаются…

– Да вы что? – постучал себя пальцем по лбу Кондрактов. – Товарищ Ковшов двухгодичные курсы научного атеизма недавно окончил! Он не поймёт такого увлечения!

– Нет, нет, никаких икон! – категорически заявил Макаронский. – Надо придумать что-нибудь другое.

– Может, марки? – спросил Кондрактов.

– Банально, – покачал головой начальник отдела.

– Придумал! – закричал Балдаев. – Автографы коллекционировать! Отличное занятие для культурного человека.

– Нехорошо, – подумав, возразил Яков Сергеевич. Товарищ Ковшов может подумать, что Флоров утащил его именную принадлежность для того, чтобы пополнить свою коллекцию…

– Но у меня уже есть хобби, – робко вставил Флоров. Я… фотографией увлекаюсь.

Макаронский уронил селёдку в тарелку к Балдаеву.

– Как?.. Как вы сказали?.. Чем увлекаетесь?!

– Ф-фотографией, – запинаясь, пробормотал Юрий Никитич.

– Немедленно засветите все плёнки! – распорядился начальник. – Немедленно, в нашем присутствии! Вы, может, и ЭТО успели уже сфотографировать, прежде, чем проглотить?!

– Нет, – вздрогнул Флоров. – Я же в коридоре глотал, а там темно было…

– А плёнки всё-таки засветите! И смотрите не вздумайте рассказать о вашем хобби товарищу Ковшову!

– У вас небось ещё фотоаппарат заграничный? – поджал губы Кондрактов.

– Нет, наш! Честное слово, наш!

– Это не меняет дела. За границей тоже наши аппараты продают. Могли вам оттуда прислать!

– Я вспомнил! – воскликнул Балдаев, с аппетитом обгладывая оброненную Макаронским селёдку. – Вспомнил! У меня соседка лимоны на окне выращивает! Надо у неё семена для Флорова попросить. Пусть он тоже разводит!

– А что? – сказал начальник отдела. – Лимоны – это мысль! Вполне интеллигентно, к тому же без ненужной подоплёки. Как вы считаете, товарищ Кондрактов?

– Ну что ж, – отозвался тот, – неплохо. Очень неплохо.

– Это мы поручим Балдаеву, – заметил Яков Сергеевич. Итак, хобби имеется. Что ещё?

– А как у вас, товарищ Флоров, в смысле начитанности! – поинтересовался Кондрактов. – Какую последнюю вещь вы читали?

– М-м… Открытое письмо Анкетовой, – припомнил Юрий Никитич.

– Для товарища Ковшова это не подойдёт. Возьмите у нас в библиотеке томик Гегеля…

– Гоголя, – поправил Балдаев.

– Я знаю, что говорю, – нахмурился начальник. – Гоголя товарищ Ковшов сам читал. Может спросить что-нибудь. Так что, возьмите лучше Гегеля. Будете всегда носить под мышкой. И к товарищу Ковшову с Гегелем пойдёте. Вы будете выглядеть гармонически развитой личностью.

– Для гармонической развитости ещё спортом надо заниматься, – вмешался Ноликов. – Например, бассейн посещать…

– Вы соображаете, что говорите? – одёрнул его Балдаев. – А если эта вещь утонет? А потом её кто-нибудь со дна поднимет и злоупотреблять начнёт! Нет, тогда уж лучше Флорову в баню ходить. В бане он весь на виду.

– Баня – это не спорт, – пояснил подчинённому Макаронский. – Я предлагаю теннис. Культурная игра, и площадка огорожена. Не убежишь. Возражений нет!.. Значит, записываем Флорова в секцию. Да… и ещё вот что, товарищи. С сегодняшнего дня нам придётся относиться к Флорову с подчеркнутым уважением, чтобы продемонстрировать посторонним, что он пользуется в нашем отделе непререкаемым авторитетом. Вы меня понимаете?