Валентин Леженда - Легенды доблестных времен

– Вот, гад, валит! – прошептал на ухо сэру Гэвину сэр Вальтасар.

Сэр Гэвин согласно кивнул.

– Это ветер! – невозмутимо отгадал вторую загадку самурай.

Випунен заметно побагровел.

– Ты думаешь, это всё? Не-е-е-ет, это была только разминка! Ответь мне, кто это…

– Это ваш бог смерти – Калма! – не задумываясь ответил Комуто.

Великан заворочался, освобождая от земли могучие плечи:

– Либо передо мной искусный волшебник, способный читать мои мысли, либо великий мудрец!

– Пожалуй, второе! – скромно поклонился самурай.

– Такому человеку не стыдно отдать Персик Вечной Молодости! Но вот моя последняя загадка!

– Так это же наш сэр Бонифаций! – удивился сэр Вальтасар, тут же удостоившись осуждающего взгляда Туоми.

– Это Сампо – волшебная мельница! – блистательно отгадал последнюю загадку мудрый Херовато.

– Что ж… – гулко вздохнул Випунен. – Ничего не поделаешь, придётся идти за персиком. Надеюсь, та, ради которой всё затевалось, стоит того.

Комуто ничего не ответил, хотя на его по обыкновению невозмутимом лице и промелькнуло что-то такое… тень неуверенности, призрак сомнения, не выраженный до конца вопрос…

Одним словом, самурай определённо колебался.

Тяжело покряхтывая и тихонько кляня свой немалый возраст, исчисляемый столетиями, древний гигант поднялся во весь рост из опадающей комьями земли и, хорошенько потянувшись, двинулся на вершину горы.

Рыцари, слегка присыпанные дёрном, поспешно откапывали друг дружку, провожая шагающего великана злобными взглядами…

Вернулся Випунен довольно быстро и, наклонившись, протянул волшебный плод необъяснимо угрюмому Комуто.

Самурай благодарно принял подарок, отвесив сразу три церемониальных поклона.

– Я сорвал персик с Золотого Куста Времени! – сообщил великан. – Следующий плод вырастет не меньше чем через тысячу лет, так что постарайтесь не потерять его по дороге назад.

И, сообщив сие, исполин поспешно затопал прочь.

– Эй, Антеро, ты куда? – успел прокричать ему вслед Туоми.

– Навещу мерзавца Клауса! – громоподобно донеслось в ответ. – А то, я вижу, расшалился он не в меру, в середине осени по ночам землю промораживает…

– Что-то определённо будет! – усмехнулся сэр Гэвин.

– Случится благородный мордобой! – подтвердил Вяминен. – Ведь они не виделись добрую сотню лет.

Комуто грустно рассматривал волшебный плод. В общем-то персик был как персик, совершенно не отличимый от обычного.

– И из-за этого я преодолел такой огромный путь! – горько прошептал самурай и разразился очередным трёхстишием.

– Не понимаю, сэр Херовато, отчего вы так грустите? – Сэр Дорвальд тревожно переглядывался с друзьями. – Вот он, персик, поспешите же скорее к своей возлюбленной!

– Не так всё просто! – опечаленно усмехнулся Комуто. – К чему мне вечно молодая жена? Ведь я неизбежно начну стареть, а она так и будет всегда юной и жизнерадостной. Мне очень не хочется повторять судьбу несчастного Такумо Ватаи, а ведь он обладал намного более несокрушимым духом, чем я!

– Так что же вы решили?!! – с нетерпением воскликнул сэр Нэвил.

– Друзья, – лучезарно улыбнулся самурай, – а давайте разделим персик поровну, и пускай каждый съест его волшебный кусочек!

Благородные рыцари не верили своим ушам, а когда наконец поверили…

– Скорее, сэр Херовато, давайте же разрежем его, пока не нашёлся сэр Бонифаций! – нервно потёр руки сэр Дорвальд. – Пускай моя неотразимость навеки застынет во времени.

– Но почему вы не хотите дождаться сэра Бонифация? – удивился Комуто.

– А зачем этому обжоре вечная молодость? – парировал сэр Нэвил.

– Ну, молодой желудок ему бы определённо не помешал! – строго заметил сэр Гэвин, в котором благородства было почти столько же, сколько у Херовато мудрости. – Полагаю, мы оставим ему кусочек, так ведь, сэр Херовато?

– Всенепременно, Гэвин-сан!

Прочие рыцари попытались возмутиться, но сэр Гэвин очень красноречиво посмотрел на ножны верного «Дюренталя», и дальнейшие дискуссии стали невозможны.

– Не забывайте о том, что волшебный персик не дарует бессмертия! – напомнил самурай, уверенными движениями острого ножа разрезая сочащийся соком плод. – Мы по-прежнему будем смертны, неизменным останется лишь возраст. Старость не коснётся нас сединой, но конец будет всё тем же неутешительным, как и у обычных людей.