Дмитрий Мансуров - Настоящие охотники за галлюцинациями

– А я тут причем? – негодующе ответил сосед. – Я с тараканами на брудершафт не пью.

– Еще бы ты с ними пил, – заметил Владислав, – тебя тогда в психушку на два пожизненных курса лечения забрали бы. Тараканы сами напиваются.

– А кто сказал, что тараканы в твоей квартире – мои? – возразил сосед, не желая навешивать на себя лишних собак. И без того навешано сверх всякой меры.

– А все говорят, – обрадовал Владислав. – Учти, кроме твоей квартиры, тараканов больше нигде в доме не разводят. Следовательно, к нам они приползают именно от тебя. Видишь, какую помойку у себя развел, даже насекомым тошно от такой жизни!

– Зато мои тараканы первыми сумеют понять загадочную русскую душу и даже прочитать Достоевского, – огрызнулся Федор. Аргумент заставил Владислава на короткое время потерять дар речи. На такой ответ и возразить нечего, настолько он совершенен и ненормален одновременно. Федор угрюмо посмотрел на соседа, но ничего не сказал, считая ниже своего достоинства обсуждать проблемы чистоты в квартире и негативного отношения к ней насекомых-паразитов и всяких там соседей по подъезду: развелось, понимаешь, критиков, что среди первых, что среди вторых. Но первых хотя бы тапочком можно прихлопнуть, а вторые при аналогичной попытке заставить их замолчать могут так кулаком вдарить по физиономии, что зубов не досчитаешься.

Владислав представил, как просыпается среди ночи, идет на кухню глотнуть воды и видит в коридоре отряд тараканов с топориками в передних лапках, обсуждающих важный и животрепещущий вопрос: твари ли они дрожащие, или право имеют? А перед ними лежат тапки, которыми этих тараканов, собственно говоря, и давили, и вокруг действия над которыми спор и идет.

– Так, мне точно пора, – пробормотал он, в последний раз посветил фонариком на бутылки и заметил крохотный комочек, юркнувший между прикрытыми грязным полотенцем пустыми бутылками. Раздался бутылочный звон.

– Мышь, – коротко сказал он. – Еще лучше…

– Лучше чего? – не понял сосед.

– У тебя завелась мышь, – повторил Владислав. – Отбой тревоги: черти тебя еще не беспокоят. Но с самогоном заканчивай, иначе последние мозги потеряешь. Всё, дело сделано, я пошел!

Он развернулся и зашагал к выходу. Борщ стоял перед глазами, как настоящий, и Владислав терял терпение. Желудок уже не просто урчал, а пытался имитировать звуки извержения вулкана.

– А у тебя, случаем, мышеловки нет? – поинтересовался Федор.

– Купи в магазине, – посоветовал тот. – Говорят, есть отличные модели. Глядишь, еще и своего черта за хвост поймаешь.

– Это дорого… – посетовал Федор, шагая следом за Владиславом.

– А мне-то что? – спросил Владислав, напоследок заглядывая в комнату и убеждаясь, что никакими чертями тут и не пахнет. Он сделал шаг в сторону выхода, но неожиданно споткнулся о какой-то провод. В падении он попытался ухватиться хоть за что-нибудь, лишь бы не оказаться на одном полу с полчищами тараканов. Фонарик вылетел из его руки, упал где-то и погас, а в глазах Владислава засверкали ярко-желтые огоньки: при падении он ударился головой о тумбочку в прихожей. Одновременно с этим в доме включили электричество. С кухни донесся гул заработавшего холодильника, в коридоре загорелись лампочки, из-за чего Владиславу показалось, будто весь мир взорвался огнями. Но в последний миг перед столкновением он почувствовал, что ухватился за какую-то веревочку с кисточкой на конце, хотя никакой пользы это не принесло и от падения не спасло.

Федор вежливо проигнорировал его витиеватые комментарии по поводу разбросанных проводов, тумбочек и пьяного владельца квартиры, но отдал должное богатой фантазии Владислава: сам он до подобных сравнений и эпитетов в жизни бы не додумался, ведь во всей речи не прозвучало ни единого матерного слова.

– Представляешь, – воскликнул он, – только ты упал, как свет включили. А я подумал – ничего себе, какие яркие искры у тебя из глаз посыпались!

– Еще слово, и я узнаю, какие искры посыплются из тебя, – проклинавший всё и вся за недальновидное решение помочь соседу, Владислав прижал руку к голове и открыл глаза. Потрясение от увиденного оказалось настолько великим, что в следующий миг Владислав напрочь забыл как о боли, так и о приличном чувстве голода.

Прямо перед ним, на старенькой тумбочке, давно уже просившейся на свалку (или уже отпросившейся у прежних владельцев, но перехваченной юрким соседом), стоял самый настоящий зеленый черт. Точно такой, каким его представляли авторы сатирических рисунков. Невысокий – сантиметров пятьдесят, не больше. Худощавый в меру, глаза горят красными огоньками, напоминающими пламя костра, и хвост – сантиметров двадцать, по толщине такой же, как у кошек, но с пушистой кисточкой на конце. Владислав отметил, что веревка, за которую он ухватился при падении, по ощущениям весьма и весьма напоминала этот самый хвост… да и черт, в подтверждение догадки, крайне злобно смотрел на Владислава, придерживая хвост одной рукой и осторожно его поглаживая другой. Традиционные копыта на ногах плюс легкие никелированные подковы, выступающие в роли заменителя сандалий. Довольно острые на вид рога пяти-шести сантиметров в высоту, росли вертикально и выглядывали из копны взъерошенных темных волос. Зубы такие же острые, как и рога, но не настолько длинные.