Остин Гроссман - Скоро я стану неуязвим

— Что? Откуда ты знаешь, как меня зовут? — встрепенулся он.

Занервничал. Ну, пусть поволнуется… Я наслаждаюсь каждым звуком.

— Надо же, удивился… Ты не задумывался, что с твоим старым приятелем стало? С тем, кто создал тебя и превратился в твоего злейшего врага? Неужели за все это время не догадался?

Он в недоумении.

— Кто ты? Неужели… профессор Берк?

Черт!

— Нет… Я тот, кто создал тебя, Джейсон.

Сполох озадачен.

— Не понимаю, о чем ты.

— Я отпущу тебя, если ты назовешь мое настоящее имя, договорились?

Он молчит. Ну, пора.

— А так ? Вспомнил? — я снимаю маску.

Пусть смотрит — и я полюбуюсь на его озадаченное, глупое лицо. Наконец-то. Кажется, тысяча лет прошла!

— Прошу прощения… — нервно покашливает он.

— Из колледжа! Помнишь? Из школы Петерсона! Я — тот, кто за тобой увивался, пример с тебя брал! Тот, кто тебя создал! Победил тебя! Ну?!

Сполох медленно, растерянно качает головой. Не помнит.

— Ладно! Не важно. Когда я стану властелином мира, меня все узнают! Меня будут обожать! Все. Даже Эрика!

Жду, пока до него дойдет. Понимаю, что не оригинален. Это было так давно…

— Кто? — переспрашивает он.

— Эрика! — многозначительно произношу я. В глазах у него непонимание. — Вспомни! Журналистка…

Он сокрушенно качает головой.

— Ну да… То есть, я помню, кто она и все такое. Конечно. Откуда ты ее знаешь?

Господи! Нет, я не жду от него извинений. Отлично. Просто замечательно! Все мои устремления — впустую! В принципе, это не важно. Погоди, я сейчас — разрушу мир и вернусь.

— Все, ребята… — бормочу я. Берусь за главный переключатель. Гигантские двигатели надрывно ревут, гул нарастает. Похоже, Сполох слегка испугался.

— Доктор Невозможный, — продолжаю я. — Меня зовут Доктор Невозможный. Хоть это ты мог сказать? Джейсон, ты упустил шанс спасти мир. Другого раза не будет! Видишь — Луна стала больше? Эта ничтожная планетишка меня запомнит! Под моим настоящим именем — Доктор Невозможный! Полюбуйся — я захватываю мир! Ха-ха-ха… а-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!

Смеюсь, но механизм захвата мирового господства чрезвычайно сложен. Сами попробуйте. Порабощение отдельных жителей и наций — мучительный процесс. Особенно раздражают острова. Есть, конечно, средства психического контроля и управления, но это весьма затруднительно… Кому интересно каждое утро всех будить и заставлять чистить зубы? С другой стороны, можно действовать через своих ставленников в правительствах крупнейших держав, но кому в таком случае достанутся лавры?

Пожалуй, самое надежное — сообщить, что способен уничтожить мир. Сам метод держать в секрете, понимая, что в итоге тебя свергнут, независимо от того, хватит ли тебе духа нажать на кнопку.

Но в этот раз захват пройдет по-другому. Дело в том, что Землю не требуется разрушать — достаточно ее охладить. Когда температура упадет, на десять-двадцать градусов Цельсия, лед поползет с полюсов, отражая тепло в космос, еще больше охлаждая планету. О глобальном потеплении можно забыть.

«Империя льда» — лучшая идея Барона Эфира, но реализую ее я. Засяду на царство в огромном ледяном городе, правители Земли будут у меня ежегодно тепло выпрашивать. Чтобы выжить, им понадобятся дзета-технологии — дополнительный бонус. Объясню Нобелевскому комитету, что делать! А самолюбование? Опять же, эстетическая сторона: ледяные замки, возвышающиеся над замерзшими городами; подземные пещеры, согретые термальными источниками; лыжные трассы; хвойные леса! Для пущего эффекта склонирую волков и мамонтов! Рождественский снег круглый год!

Менять привычный уклад совсем необязательно — добавлю несколько парадов в свою честь; переименую Нью-Йорк в Невозможнополис… или Невозможновиль? Построю парочку Эфироградов… А ради праздника всегда можно крутануть земную орбиту и устроить солнечный денечек. Я добрый.

После краткого спича для «Чемпионов» в клетках смотрю на распростертое тело у колонны. Кто же знал, что будет так легко справиться?

— Прощай, Сполох! Прощайте, горе-«Чемпионы»! — восторженно восклицаю я.

За спиной раздается покашливание. Я замираю от неожиданности.

— Рано радуешься.

Как она сюда проникла? Впрочем, Лили разглядеть непросто. Сполох оживился — как же, доблестная спасительница явилась!

— Привет, Джонатан, — говорит она. — Рада тебя видеть.

— Лили! Костюмчик — загляденье, — отвечаю дрогнувшим голосом. К такому я не готов.