Евгений Якубович - Программист для преисподней

Кстати, насчет секретарши…

– А кто эта Эллочка? – как можно более равнодушным голосом спросил я.

– Ах, да, я вас не представил, – рассмеялся Евлампий. – Однако вы совсем недавно встречались. И, как я понял, вы… кхе-кхе, хорошо запомнили ее. Только, почему-то, окрестили Наденькой.

Я редко краснею, но тут почувствовал на лице жар. Я обернулся в поисках Эллочки-Наденьки. Комната, в которую я с таким трудом прорвался, была обычной приемной обычного председателя совета директоров швейцарского банка. В просторном помещении располагались кресла и диваны для посетителей. На стенах висели репродукции (или подлинники: никогда в этом не разбирался) картин мастеров эпохи возрождения. Все, как одна, они были посвящены религиозной тематике, причем, именно части, касающейся ада.

Большое окно в стене напротив меня, как и в самом кабинете, было наглухо закрыто. Несмотря на то, что приемная находилась рядом с кабинетом, вид из окна был другой. Вокруг простиралось пустынное горное плато. В центре плато возвышалась огромная конусообразная гора, из которой бил фонтан огня и вырывались клубы дыма. «Дались им эти вулканы», подумалось мне.

Эллочка сидела за большим столом и делала вид, что меня не замечает. Она что-то диктовала хрустальному шару на столе. Шар был точной копией того, который я уже видел в кабинете у Тихона. Только вместо изображения Земли, внутри шара плавали гусиное перо и чернильница. По мере того, как Эллочка продолжала диктовать, в воздухе прямо над шаром появился пергаментный свиток. Свиток стал самостоятельно перематываться, одновременно покрываясь затейливым орнаментом каллиграфического письма. Через несколько секунд свиток был полностью заполнен. Он плавно опустился на стол. Перо с чернильницей внутри шара растаяли, и их место занял уже привычный мне земной шар с часами.

Евлампий подвел меня к столу и сказал:

– Давайте я вас представлю. Эллочка, это Александр Леонидович, наш новый консультант по компьютерам.

Эллочка, повернулась ко мне:

– Очень приятно. Вообще-то меня зовут Элеонора, но вы можете называть меня просто Элла.

Я продолжал топтаться возле стола, пытаясь хоть как-то объяснить свое поведение в кабинете:

– Э… Элеонора, то есть, Элла… видите ли, – я никогда не был особенно красноречив в обращении с красивыми женщинами, а тут совсем запутался в словах.

Потом просто продолжил:

– Очень рад познакомиться с вами.

Неожиданно для самого себя я наклонился к столу, взял ее руку и поцеловал. Для Эллочки это стало еще большей неожиданностью, но она ничего не сказала, а только посмотрела на меня. Совсем не так, как должна смотреть секретарша шефа на только что принятого консультанта по компьютерам. От этого взгляда я окончательно потерял дар речи и только продолжал держать ее руку в своей. Элеонора не возражала.

Идиллию прервал Евлампий. Он взял со стола только что сотворенный пергамент и протянул мне. Одновременно с этим он, приобняв меня за плечи, ненавязчиво развернул меня спиной к столу и отвел в другой угол комнаты.

– Ну вот, Александр Леонидович, это ваш контракт. Изучите на досуге. В принципе, там нет ничего особенного. Стандартное трудовое соглашение. С вашими обязанностями вы в общих чертах уже знакомы, а подробности мы обсудим завтра. Со своей стороны мы обязуемся обеспечить вас проживанием и всем необходимым. Денежное вознаграждение мы не платим. Обратно на Землю деньги вы не заберете, мы не имеем права вмешиваться в земную экономику, а здесь они вам не понадобятся.

У меня сработал рефлекс наемного работника:

– Помилуйте, Евлампий! Какой же это стандартный трудовой договор? Это договор о продаже в рабство. Я давно уже отвык работать только за еду и жилье.

– Не поднимайте себе цену! – неожиданно резко оборвал меня Евлампий. – А на что у вас уходила зарплата на Земле? Продукты, квартира, налоги да тряпки для вашей супруги. Вот и все. А здесь, по крайней мере, обойдетесь без налогов и супруги. И заметьте, вы не в командировку в Урюпинск приехали. Вы представить себе не можете, какие люди просились к нам. Не за зарплату, а просто за возможность здесь побывать. Сами предлагали огромные деньги, родных продавали, собственную душу готовы были заложить. А сколько людей, которых мы сами пригласили, не сумели пройти окончательное собеседование и умоляли оставить их здесь? Вам повезло, так не потеряйте свой шанс…

Я молча вытянул руку и взял протянутую мне грамоту. Восторженная речь Евлампия меня не очень убедила, но спорить не хотелось. Мне и в самом деле было безумно интересно.