Array Array - Хранители миров

- Нравится? - Поинтересовался сидящий рядом с Джимми крепыш, подавив улыбку.

- Глупый вопрос. Еще бы! - Юный император снова посмотрел на себя. - Не пойму правда, почему белая... Маркая же.

- Да ты что! Белый - самый грамотный цвет... Понимаешь, когда кого-то из нас хорошенько чем-нибудь саданут, его хлынувшая кровь будет очень здорово выделяться на белом фоне, а это как раз то, что нужно! Известный факт - при виде крови все психи заметно активизируются, их реакция увеличивается, рефлексы начинают лучше работать, появляется потребность к виду новых порций сей алой жидкости, причем желательно у врага, ну и в таком духе... А ведь только настоящий псих может опуститься до такого безумия, как участие в Диком турнире.

- Звучит логично. - Кое-как выдавил Джимми, чтоб не обидеть своего коллегу. - Вот только кто потом будет все это стирать?

- Ну уж точно, не мы. - Улыбнулся крепыш.

Раздевалка взорвалась грубым хохотом. Покрасневший Джимми смеялся громче всех (почти также громко, как в тот раз, когда Нэйт впервые (пока еще в спокойных тонах) предложил ему постирать свою императорскую одежду)...

Через полчаса в раздевалку заглянула довольная голова Эйвуса и предложила последовать своим подопечным на выход. Джимми, правда, маг пока что попросил остаться, дабы уладить те самые организационные моменты, о которых говорил Бонхо. Через три минуты в комнату пожаловали эти самые моменты, в виде смешного мужичка в красной шапочке с палитрой и мольбертом в руках. Затем, Джимми попросили сделать как можно более пафосное выражения лица (это юный император умел) и начали рисовать. Через пятнадцать секунд портрет был готов...

- Нравится? - Заботливо поинтересовался Эйвус.

- Угу. - Джимми печально отвел глаза от красочного полотна. - Это у вас специально такая моральная поддержка перед матчем?

Эйвус вопросительно поднял брови.

- Ну специально унизили, ткнули мордой в грязь? - Джимми сжал губы. - Человек впервые выходит на арену, волнуется, переживает, надеется, а здесь раз - ты дерьмо!

- Не понимаю тебя. - Немного обидчивым голосом ответил Эйвус. - По-моему, нормальный портрет.

- Нормальный?! - Джимми театрально вскинул руки вверх. - Да я кручу мечом десять убогих восьмерок в секунду и считаю себя кудесником, а тут приходит человек и за это же время... ну почти за это же... при помощи какой-то пушистой на конце палочки рисует мою точную копию! Какой же я после этого кудесник?!... Вот - кудесник!

- Да о чем вы, маэстро? - Художник застенчиво улыбнулся. - Это же дешевка, намалеванная за несколько секунд. Она всего лишь отображает вашу внешность. В настоящей же работе должно быть видно, какие мысли сейчас несутся в голове "натуры", о чем она думает, за что переживает.

Джимми еще раз взглянул на свой портрет - сказать, что надменная, слегка улыбнувшаяся харя имеет планы без напряга выиграть Дикий турнир, а потом отлупить Нехорошую Парочку, язык, конечно, не поворачивался. Картина действительно была ширпотребом.

- Хотя и это будет бездарщиной. - Добавил художник. - Настоящие кудесники рисуют одно полотно всю жизнь, в результате, радуя нас несчастных божественным сочетанием двух-трех перетекающих друг в друга цветов и парочкой абстрактных линий в центре... Такие картины ничего не стоят, если посередине не проходит давнишний шрам от разрыва, один край не сожжен дотла, и цвета не размазаны от длительного пребывания в подоконной луже, к тому же, творец сего чуда должен быть мертв уже несколько столетий...

Художник поймал на себе взгляд Эйвуса и поспешил удалиться.

- Эту картинку уменьшат, размножат на специальных станках в много миллиардном тираже и продадут всю эту макулатуру твоим фанатикам. - Прагматично закончил художественные дебаты владелец Ласточек. - А теперь, господин кудесник, прошу на выход...

Они шли по длинному темному туннелю, в конце которого (как это водится) виднелся яркий солнечный свет. Первыми важно ступали три исполины Бегущих, каждым своим шагом отбрасывая от мрачных каменных стен гулкое эхо. Оказалось, что представители зубастой фауны в среде коллег Джимми были всего лишь тупыми животными, которые совершенно не знали правил матча. И хотя все в команде поговаривали о том, что Бон-Бон вполне смышлен и даже понимает человеческую речь, на его загривок, как и на загривки Шошо с Лювертом, все-таки усадили хлипкого наездника. Сам Джимми, как новичок, шел последним, держась за могучей спиной озирающего команду Бонхо. Все тело трясло, обделенные четкой работой нервной системы ноги с трудом перебирались - неожиданно накинувшееся волнение было просто чудовищным.