Николай Кудрявцев - Что уж, мы уж, раз уж, так уж...

Гвоздь отложил сухарики и взял банку пива. Он высунул руки на улицу, ловко открыл банку и, усевшись поудобнее, стал пить пиво.

— Здорово, Гвоздь! — Раздалось с заднего сиденья.

От неожиданности, Гвоздь поперхнулся и закашлялся, обильно поливая пивом, свои штаны.

— Вот учу я тебя, Сидор, учу, а толку ноль. — Раздался другой голос, отчего у Гвоздя пошла пена из носа. — Когда ты, братишка, с кем-то здороваешься, значит, ты желаешь ему здоровья. Так?

— Ну, так. — Сказал Сидор.

— А здоровье надо желать от чистого сердца, от души, так сказать.

— Ну? — Сказал Сидор.

— Вот тебе и ну. Ты точно хочешь ему крепкого здоровья?

— Да на фига он мне нужен. — Возмутился Сидор. — Это так, дань вежливости.

— Ну, в этом случае, поприветствуй его.

— И чего это даст? — Спросил Сидор.

— О! В этом-то все дело! — Ответил второй голос. — Когда ты приветствуешь человека, то делишься с ним своим настроением. Какое у тебя настроение, это не имеет значения. Если плохое, то делишься плохим, а если хорошее, то делишься хорошим.

— Ну, Никанор! — Сидор смотрел на брата восхищенным взглядом. — Ты гений!

— Да, ладно. — Никанор засмущался. — Чо уж там.

— Ну, я попробую? — Предложил Сидор.

— Давай. — Разрешил Никанор.

— Привет, Гвоздь. — Поприветствовал Сидор.

Гвоздь перестал кашлять, вынул пистолет с глушителем и выстрелил в Никанора, а потом в Сидора, сидевших на заднем сиденье.

— Не понял? — Никанор посмотрел на Сидора. — О-о-о! Братишка! Какое у тебя хреновое настроение!

— Да, вроде бы, ничего. — Сидор стал себя ощупывать.

— Это сейчас ничего, — пояснил домовой, — потому что все плохое, похоже, ты ему отдал, когда поприветствовал его.

— Ну да? — Не поверил Сидор, но все равно заулыбался, оттого, что так ловко избавился от негатива.

Гвоздь стрелял в них, пока не кончились патроны.

— Ну, что, стрелок? — Никанор пригладил бороду. — Патроны хреновые?

— Да вроде бы нормальные. — Ответил за Гвоздя Сидор. — Сиденье попортил, и стекло заднее продырявил.

— А-а-а. — Протянул Никанор. — Значит, стрелять не умеет. А говорят, что легендарная личность.

— В-в-вы кто? — Спросил Гвоздь, тараща на них глаза.

— Мы, братья-близнецы! — Гордо выпалил Сидор. — Только он старше меня на семь лет.

— На семь с половиной. — Поправил Никанор.

— Не мелочись, братишка.

— Ка-ка-какие близнецы? — В душе у Гвоздя стала зарождаться паника.

— Однояйцовые. — Усмехнулся Никанор.

— Эй, братишка! — Сидор возмутился. — Ты за себя говори, а не за всех.

— Я про другие яйца.

— Ну и шутки у тебя, Никанор. — Сидор вытер лоб. — Так бы сразу и сказал, что разговор о куриных яйцах.

Никанор странно посмотрел на брата, а потом махнул рукой.

— Хрен с ними, с яйцами. — Сказал он. — Вернемся к нашим баранам.

— К нашему барану. — Поправил его Сидор.

— Да. — Согласился домовой. — Итак, мы тебя слушаем, Гвоздь.

Тот, все также таращил на них глаза, ничего не понимая. Наконец, испуг от неожиданности происходящего, стал уходить, освобождая место привычному наглому спокойствию. Он узнал своих пришельцев. Это за ними он следил целый день. Этот факт так обрадовал его, что он даже не вспомнил, что только что стрелял в них и не убил. А может, он действительно промахнулся! Все же, от страха, рука не так тверда, да и глаз не так верен.

— Я вас узнал. — Сказал он, закуривая. — Вы на печке разъезжаете.

— Это к делу не относится. — Заметил Никанор.

— Да вы, даже не знаете, с кем вы связались! — Воскликнул Гвоздь. — Вы уже трупы.

— А вот отсюда, пожалуйста, поподробнее. — Строго произнес Никанор.

— Чего поподробнее? — Процедил Гвоздь, вставляя в пистолет новую обойму.

— С кем мы связались и сколько на тебе трупов. — Пояснил домовой.

Гвоздь вставил обойму, посмотрел на братьев и усмехнулся.

— У меня есть встречное предложение. — Сказал он, направляя на них ствол. — Я считаю до трех, а вы выметаетесь из машины.

— Семен! — Крикнул Никанор. — Иди к нам.

Сквозь дверцу просунулся гаражный, отодвигая Сидора к Никанору.

— А вот и я.

— А ты, кто? — Гвоздь обалдел от увиденного.

— А это, тоже наш брат, с одним яйцом. — Объяснил Сидор.

— Однояйцовый. — Поправил Никанор.

— А я и говорю. — Огрызнулся Сидор. — Только он младше меня.

Домовой безнадежно покачал головой.

— Давай, Семен. — Обратился он к младшему брату. — Разломай здесь все так, чтобы он никогда отсюда не вышел.

— Легко. — Семен потер руки, подмигнул братьям и, подняв глаза и ладони вверх, выдохнул: — Пу-у-у.