Николай Кудрявцев - Что уж, мы уж, раз уж, так уж...

Горыныч стоял в полный рост, прижимая лапами к земле две дубины. Обезьяны, которым принадлежали эти дубины, тщетно пытались вырвать их испод лап. Около десятка других привидений, дубасили дракона со всех сторон. Он мужественно терпел побои, отбивая дубинки хвостом. Его головы, сверху, поливали огнем, на все триста шестьдесят градусов. На правой голове заплывал один глаз.

Диоген, получивший дубиной в лоб, вылетел за белую черту и распластался на земле. По всему было видно, что ему нехорошо. Он лежал на спине, раскинув в стороны руки и ноги, и не шевелился.

Боян играл плясовую на дудочке. Обезьяны, обладавшие хорошим музыкальным слухом, лихо приплясывали в сторонке от музыканта, размахивая дубинами. От Горыныча отбежала одна особь, напрочь лишенная слуха, и закончила концерт на печальной ноте. Боян, с торчащей во рту дудкой, приземлился рядом с Диогеном.

Иван стоял, с тоской озираясь по сторонам. Окружившие его обезьяны, безуспешно били его дубинами, рыча от усталости и бессилия. Иван сам готов был заплакать оттого, что не способен был нанести врагу какой-либо урон, и таким образом помочь своим друзьям. Единственное, что его успокаивало, так это то, что он оттянул на себя хотя бы часть вражеских сил.

Семен, под прикрытием своих братьев, Никанора и Сидора, хотел пробраться к установке, плодящей обезьян, и сломать ее. Сначала у них это неплохо получалось, но чем ближе они продвигались к установке, тем больше обезьян вставало у них на пути. Незаметно, первоначальная идея, превратилась в игру в гольф. Где игроками были обезьяны с дубинками, а братья исполняли роль мячей. Они с грустными лицами катились к белой черте, цепляясь за шероховатость поверхности долины.

Брыню взяла спортивная злость. Он ворвался в самую гущу обезьян, и стал крушить их дубинки налево и направо, покрывая землю опилками. Обезьяны, лишенные оружия, уступали место своим вооруженным собратьям. Казалось, что битва затянется, как матч Карпова с Каспаровым, но витязь, несмотря на кураж, стал уставать. Он чаще стал пропускать удары, пот застилал глаза, ноги потеряли резвость. Он стал понемногу отступать. Обезьяны усилили натиск. И вот настал тот момент, когда Брыня пропустил удар в лоб, и вылетел за границу действия психотропной установки.

Последним, поле боя, покинул Иван. Он не получил ни одной царапины, а его соперники, были вымотаны до невозможности.

Друзья собрались вокруг Диогена. Никанор стал выкладывать из своего кармана медикаменты для оказания первой помощи.

— Ну, фто? — Спросило эхо. — Фейфяф отдохнем и покафем им Куфькину мать.

— Что у тебя с лексикой? — Спросил Никанор. — Может йодом помазать?

— Ерунда. — Отмахнулось эхо. — Новые вырафтут. Первый раф, фто ли. Фереф фа фафа буду как огурфик. Луффе фпиртом помафать. Дай фтопарик.

Никанор достал пузырек муравьиного спирта, хотел открыть, но тот растворился в воздухе.

— Ху-у-у. — Выдохнуло эхо. — Хорофо! А кто храпит?

Друзья прислушались. Храп исходил от Диогена.

— Да-а-а! — Восхитился Сидор. — Стальные нервы.

— Гномы они такие. — Объяснил Никанор, накладывая примочку на глаз Горыныча. — Из любого положения в сон впадают.

— Давай ему рофу феленкой намафем. — Предложило эхо.

— Никому ничего мазать не будем. — Оборвал их Брыня. — Пусть отдохнет немного. Лучше подумайте, как нам с этими справиться.

— Давайте я вас на себе перенесу. — Предложил Горыныч.

— Можно по склону обойти. — Сказал Иван.

Предложения посыпались градом. Оказывается, справиться с привидениями в теории, было в сто раз легче, чем на практике. Брыня молча выслушивал идеи, отвергая их качанием головы. Вскоре, поток предложений иссяк. Друзья смотрели на витязя, ожидая его решение.

Брыня вынул засапожник и подошел к белой черте. Обезьяны, при его приближение, подняли над головами свои дубинки. Он расставил пошире ноги, направил острие ножа на обезьян и закричал:

— Пе-е-ру-у-ун!!!

Первые мгновения ничего не происходило. Потом небо стало чернеть, воздух застыл, запахло озоном и…

Огромная толстенная молния ударила в засапожник, толкнув Брыню на колени. На острие ножа, молния разветвилась, накрыв полностью территорию, занятую обезьянами. Стало светло, как ночью от встречного автомобиля. А потом ударил гром!

Когда глаза вновь приобрели способность видеть, тучи уже рассеялись. Впереди, до самой горы, не было никаких обезьян. Вместо психотропной установки, валялась какая-то оплавленная железяка, по которой изредка пробегали электрические разряды. Брыня поднялся с колен, поцеловал засапожник и сунул его за голенище.