Андрей Фло - Из дневников Крапивиной Дарьи.

- Ну, мать, ты совсем сбрендила! Думай, чего говоришь-то!

Я была безгранично благодарна отцу за поддержку. Он всегда был на моей стороне, даже если я была действительно в чем-то виновата. Отчасти, это и служило поводом для нашей с Димкой вражды.

А мать грозно так сверкнула в сторону отца своим фирменным испепеляющим взглядом, и проворчала, состроив при этом какое-то странное выражение лица:

- Я думаю - что говорю! А ты бы сидел и не высовывался, пока тебя не спросят! С тобой будет особый разговор, и мы выясним истинную причину, по которой ты затащил нас всех в это захолустье! Тоже мне - охотник за привидениями!

Позже вечером, мы с отцом остались одни, и, наконец-то, смогли пообщаться по душам. Мы не виделись почти пол года, и поэтому нам было о чем рассказать друг-другу.

Своим отцом я очень горжусь и люблю его даже сильнее чем маму! Такого отца, наверное, нет больше ни у кого! Он хоть и странный немного и на главу семьи совсем не тянет, зато работа у него жутко интересная. Он у меня изучает все паранормальное. Привидений, загробную жизнь, инопланетян и все то прочее, что мать называет сказками, небывальщиной и пустой тратой времени. Это я в него, наверно, такая пошла - помешанная на всем сверхъестественном!

Именно благодаря необычной работе отца, мы и оказались в этом маленьком городке Чарогорске, на самом края земли. Отец как-то написал письмо матери, в котором клятвенно утверждал, что он, со своими научными сотрудниками, обнаружил в Чарогорске зону паранормальной активности небывалых размеров.

"Так что, мать, продавай квартиру в Хабаровске, и срочно выезжай сюда, - писал он. - Работы мне тут до гроба хватит!".

Только, как оказалось, работы тут не было абсолютно никакой. Мы продали квартиру, приехали со всеми манатками в этот убогий Чарогорск, а у отца вдруг склероз случился. Как и у пяти его сотрудников тоже.

- Я не могу понять: в чем дело, Дашунь, - горестно вздыхал он в тот вечер в моей комнате. - Богом клянусь - была паранормальная зона! Да такая сильная, что агент Малдер со своей Скалли с зависти бы подохли! Только, странная штука приключилась: никто из нас не может вспомнить - где эта зона находится! Все пятеро моих сотрудников на перебой утверждают, что видели что-то необычное. Один из них даже смутно помнит о то, как разговаривал с какой-то черной женщиной, от которой за версту веет колдовством! Да у меня у самого из головы не выходит образ здоровенной собаки - ужасно худой и мертвой! Ходячий собачий мертвец!

Помню, отец тогда снял свои очки, и глаза его были настолько печальными, что я чуть не разрыдалась.

- Это как сон, Дашуля, - вдыхал он. - Как будто просыпаешься утром и никак не можешь вспомнить свои ночной сон. В голове мелькают призрачные и, еле осязаемые, образы. Промелькивают какие-то смазанные и расплывчатые картины. А поймать их - восстановить цепь событий - никак не можешь, и они постепенно тают. Тают безвозвратно.

Одним богам известно, какого труда мне стоило, чтоб вдруг не закричать: "Это не сон, папа! Это действительно есть! Чудесный замок с ведьмам; мертвая сторожевая собака по кличке Кощей; неприветливый лакей на входе! Все это реальность!".

Но я не могла. Клятва, данная ведьмам, связывала меня по рукам и ногам. Да даже, если бы я и нарушила ее, и рассказала бы все отцу - что толку? Авгура узнала бы об этом и стерла бы нам обоим память. Уволили бы однозначно, а это совсем не желательно. И дело даже не в деньгах, а в том, что я боюсь потерять связь со сказкой, которую так долго искала!

Так что, пока я вынуждена молча наблюдать за страданиями отца; тихо выслушивать подозрения матери и уворачиваться от язвительных насмешек брата. До поры, до времени. Возможно, в будущем представится возможность реабилитировать и себя и отца!

Вторник. 29 июля. 2008 год.

Утро началось со страшного унижения.

Ровно в шесть часов мой будильник, которому в последний раз звонить доводилось три года назад, противным сигналом оповестил меня о том, что пора просыпаться. Так рано мне в жизни редко приходилось вставать. Обычно я сплю часов до десяти, а потому, царящий за окном предрассветный полумрак оказался для меня совершенно непривычным и неестественным. Лежа под теплым одеялом, я вдруг осознала, что теперь мне каждый божий день придется подниматься в такую рань. С полчаса повалявшись в кровати и поразмышляв над этой страшной несправедливостью, я собрала всю свою волю в кулак, и кое-как слезла на холодный пол. Эх, за все в этой жизни приходится платить. Даже за возможность зарабатывать деньги приходится расплачиваться сладким сном.