Александр Матюхин: Голова, которую рубили-1

Яркула по-прежнему колдовал над своими ногами, но ботинки никак не появлялись. Ир- дик задумчиво смотрел в то место, откуда лился бас Миши, а Дидро снова уснул, засунув книгу под мышку.

— Двести пятьдесят, не больше! — воскликнул Сысоич после некоторых дискуссий. Ясное дело, что нули после названной цифры шли как само собой разумеющееся.

— Это грабеж средь бела дня! — в тон ему орал Миша Кретчетов,— Даже И. И. Васильков предлагал больше!

— Не ври, Миша! Мы предлагаем гораздо больше, чем наскребет твой Васильков, даже если продаст свой дом, автомобиль и жену!

— У него нет автомобиля!

— Вот видишь! Значит, денег еще меньше!

— Двести семьдесят четыре! — сдался Миша, минуту назад требовавший полторы тыщи и ни копейки меньше.

— У меня только двести пятьдесят.

— К сожалению, я, как простой чревовеща- тельный бас, тоже не могу пойти на уступки. Всего один раз я уступил одному своему доброму знакомому. Это случилось около двухсот лет назад. Мне как раз исполнилось двадцать четыре тысячи, и я, еще совсем зеленый, принимал всего лишь двенадцатого своего клиента в жизни. На дворе стояла жгучая осенняя погода. Как раз один из немногочисленных дней этого времени года, когда солнце жарит во всю силу, а ртуть в термометрах поднимается выше пятидесяти градусов.

— Хорошо! — взвыл Сысоич.— Двести семьдесят пять! Только замолчи наконец!

— Четыре,— поправил Миша.— Мне лишнего не надо.

— Да хоть три! Сева, займи пятнашку.

— Постойте. Занимать деньги у людей категорически запрещено. Куда у вас смотритель смотрит (извините за тавтологию, граждане)?

— В пол,— ответил граф.— Он спит.

— Ого. Зачем надо было ронять на него полки с книгами? — воскликнул бас Миши Кретче- това из-под Севиного стула. Мой лопоухий друг вздрогнул.

— Она сама на него свалилась. Продолжим разговор о цене...

— Постойте, господа, а вы разве не знаете, как вернуть ему память?

— Не знаем,— сказал Ирдик,— и знать не хотим. И так хорошо.

Но Миша Кретчетов его не услышал.

— Совершаю добро бескорыстно! Будете в аду, отметите в моем личном деле! — довольно произнес он.— Это же элементарно. Делаем так...

И в это время Дидро открыл глаза...

2

Маленькому лысому Нефилософу можно было только позавидовать в плане сдержанности и ясной оценки обстановки.

Он не стал удивленно озираться по сторонам и спрашивать: «Где я?» — он не зашелся в истерике, требуя, чтобы его вернули, откуда взяли, а сразу сделал страшное лицо, выпучил глаза, надул губы и заорал дурным голосом:

— Что вы себе позволяете?! А?! Опрокидываете на частных лиц полки с книгами, а затем творите черт знает что?!

— Дидро, ты чего несешь? — изумился Сы- соич,—Да я ж... да мы же ж... да как же ж... Мы без тебя, если хочешь знать, шагу ступить не смели. В книгу твою то и дело заглядывали...

— В какую книгу?!! Вот в эту книгу?!! — Дидро подскочил, гневно потрясая томом «Философии».— Да как вы смели лапать своими грешными лапищами святая святых? За одно это вас можно и нужно расстрелять на месте без права помилования!

— А у меня рук нет,— нашелся Сарь.

— Тем более!! Мало ли чем ты открывал книгу! — Дидро оглядел комнату мрачным немигающим взглядом, словно старался запомнить всех, кого впоследствии предаст анафеме. На его лысом лбу выступили блестящие капельки пота, шея покраснела.

— Вот что вы у меня получите, а не гонорар! — сказал он, отдышавшись, и, подскочив к графу Яркуле, ткнул ему под нос кукиш. То же самое он показал и Ирдику. Джинн брезгливо отстранился. Дидро же на этом не остановился. Прижав книгу к пузу, он забрался на стул и заорал еще громче:

— Ну-с, посмотрим, как вы соблюдали Букву Закона! Молитесь, чтобы это были не слишком Тяжкие проступки, иначе...

Дидро положил книгу на колени и раскрыл ее ровно посередине. В потолок ударила струя белого света и растеклась по нему, явно не собираясь срываться вниз. Окунувшись в свет головой (Дидро стал похож на какого-то лысого демона из мультфильма), он послюнявил указательный палец и стал водить по строчкам, громко зачитывая:

— Итак! Статья триста двадцать шестая бэ. Хранение и использование мелкого Женового родственника в размере 1 (одного) человека. Статья одиннадцать-шестьдесят четыре. Уничтожение казенного имущества. Как то: шесть коек для трупов в городском морге, оконные рамы (три штуки), три банки формалина.

— Это я, когда в судорогах корчился, разбил,— довольно пояснил граф.

— МОЛЧАТЬ!! — Дидро слепил из струи света комок и плотно заткнул им вампирский рот. Щеки графа порозовели изнутри, и яркие лучики заструились из остроконечных ушей,— Мы здесь не шутки шутим! Знаете, сколько с меня денег изымут в форме штрафа, когда слухи дойдут до вышестоящих инстанций?