JK Светлая: Змееносец. Истинная кровь

— Времени у нас нет. Прошу простить вашего непочтительного слугу, но вам прекрасно известно — почтительностью Серж де Конфьян никогда не отличался. Более того, он скорее отличался непочтительностью. Но в этом не только вы имели возможность убедиться.

— Почтительность никогда не входила в число ваших добродетелей, — усмехнулся Мишель и посмотрел на Катрин: — Мадам, уверен, вам будет интересно узнать…

— Мы, действительно, торопимся, Ваше Величество, — не дослушав, сказала маркиза.

— Мадам, — теперь уже почти свирепо рявкнул ее супруг и указал ей на сани. — Едемте. Иначе я за себя не ручаюсь.

Катрин кивнула и, не глядя на королевскую чету, расположилась в санях.

— И еще, — продолжал маркиз, — коли Вашему Величеству будет охота снова пригласить нас, так уж не взыщите — ноги маркиза де Конфьяна не будет на этой земле. У него есть своя! Филипп! Где Инцитат?

Впрочем, Филиппа он не увидел тоже. Двор опустел — слуги разбежались, предчувствуя бурю и желая наблюдать ее откуда-то из-за угла, но не быть зримыми свидетелями.

— Вы, маркиз, перешли от непочтительности к дерзости! — терпение Мишеля было не безгранично. — Я могу и не приглашать вас в гости, но, думаю, вы не посмеете ответить отказом, ежели получите приглашение на поединок!

— Да хоть сей же час! Охотно! — отозвался маркиз и потянулся к пряжке, скрепляющей плащ, чтобы сбросить его.

— Довольно! — не выдержала королева Мари и выдернула руку из руки короля, став между двумя рассерженными мужчинами. — Довольно, мессиры, или за себя не поручусь я!

Маркиза, вновь оказавшись рядом с Сержем, перехватила его руки, не позволяя расстегнуть плащ.

— Прошу вас, Серж! Остановитесь, — быстро прошептала она.

Он замер и посмотрел на тонкие ее ладони, что были все еще припухшими и красными от заноз, попавших в них накануне. Сглотнул подступивший к горлу ком. И, наконец, не выдержал, склонился к ним и поцеловал. Нежно и с обреченностью.

— Как прикажете, моя маркиза, — коротко сказал он.

Мишель тем временем подошел к Мари и снова взял ее за руку. Слишком свежи были воспоминания о том, что произошло в Монсегюре.

— Маркиз! — вновь подала голос Мари. — Есть нечто, о чем мы можем рассказать только вам, но о чем вы непременно должны узнать, чтобы понять, что не так уж сильно мой муж заслужил ваших оплеух. И моих, кстати, тоже.

— Ваше Величество слишком добры, — отозвался Серж, уже не глядя на королеву, но глядя только в глаза своей маркизы.

Однако Катрин, оторвав свой взор от глаз мужа, с любопытством посмотрела на Ее Величество. Сердце ее забилось чаще в ожидании того, что собиралась сказать Мари.

Королева же лишь сильнее сжала ладонь короля и безмятежно продолжила:

— У нас есть родственники. Весьма сомнительного происхождения и не самых благородных помыслов. Большие любители интриг и различного рода трюков. В годовщину нашей с королем свадьбы один из них пожаловал, чтобы поздравить нас и предложить Его Величеству одну забаву…

Часом позднее маркиз де Конфьян, оказавшись в который раз в гостевых покоях Трезмонского замка, который хотел как можно скорее покинуть, стоял на коленях перед своей супругой и молил ее о прощении.

Эпилог первый. Жизнеутверждающий.

Январь 2017 года, Париж

Вдыхать на четыре счета. Выдыхать на шесть. Черт подери! Где там шесть, а где четыре! Между схватками или во время? Какой дебил еще успевает считать!

Все, что пройдено на курсах для молодых родителей, теперь было даже не забыто, а отметено из памяти за ненадобностью и невозможностью реализации в экстремальных условиях.

На очередном повороте Лиз взвизгнула и заныла:

— Если мы не ускоримся, роды будешь принимать сам!

С ужасом взглянув в зеркало на Лиз, Поль отвлекся от дороги и почти догнал ползущий впереди «Рено». Он резко вывернул руль и, судорожно вспоминая все молитвы, которые когда-то знал, рванул машину дальше по трассе. Визг резины по асфальту на секунду перекрыл вскрики Лиз.

— Пожалей ребенка! — рявкнул Поль. — Неужели ты хочешь, чтобы его первым впечатлением от этого мира стало мое перепуганное лицо. Терпи! И ему скажи, пусть терпит! Скоро приедем.

— Ну тебя, — отмахнулась Лиз Бабенберг и слабо улыбнулась — схватка отпустила. — У тебя вполне себе умильная рожица. Так что сойдет, как первое впечатление. Я тут подумала, что мы еще успеем заехать за картошкой фри. Что-то есть хочется.

— Какая картошка, matrem tuam! — заорал Поль. — Это яд для твоего организма. Не смей травить моего ребенка. Говорил тебе, давай сэндвичей сделаю… так ты: не хочу, не буду, поехали скорее. А теперь ей картошка, — ворчал он, продолжая лавировать между машинами.