Сергей Ковалев: Котт в сапогах. Поспорить с судьбой

— Не может быть! — ахнул я.

И все же это был он — Николас в шкуре белого медведя. На его спине восседала сияющая Амаэс. Не думаю, что солдаты хоть раз в своей жизни видели белого медведя, но его размеры, грозный рев и впечатляющий оскал подействовали на них деморализующе. Большинство, побросав оружие, припустило к лесу, у кареты осталось всего несколько человек, но и те не помышляли о сражении.

— Николас! — Я похлопал чудище по мохнатому боку. — Как же тебе удалось спастись?

— А ему и не удалось, — мягко произнесла Амаэс. — Дурачок ввязался в совершенно безнадежный бой. Если бы я опоздала хоть немного, вся моя магия оказалась бы бессильной. Пришлось попотеть, спасая этого оболтуса!

Медведь — Николас только хмыкнул и явственно подмигнул мне.

— А здесь вы как оказались?

— Так ты же сам посоветовал мне обратиться к Коллет за настойкой, превращающей в животное! — напомнила Амаэс. — Вот я и приехала, как только Николас выздоровел. Но во дворце вас не нашла. Хорошо, ты рассказал Транквиллу о своих планах — он-то мне и подсказал, где тебя искать!

— Ты можешь говорить с петухом? — изумилась Коллет.

— Да нет. Я просто разговаривала сама с собой вслух… но я рада, что Гай меня понял!

— Всех вас ждет геенна огненная, проклятые колдуны…

— А ты помолчи! — посоветовал кардиналу Морган. — Ну-ка, что тут у нас… О! А еще говорят — Церковь против магии! Пчелы против меда!

Морган выудил из-за пазухи слабо сопротивляющегося инквизитора амулет. Выглядел он далеко не как христианская реликвия. Скорее уж наоборот.

— Я его, пожалуй, себе оставлю, — деловито заявила Коллет, выхватывая амулет из рук опешившего Моргана. — Надо его исследовать!

— Эй! Это мое… а, ладно — играйся! — Морган пристально посмотрел на меня. — Ну и что это значит, Конрад фон Котт?

— Я терпеть не могу оставаться в долгу, Морган Мордаун.

— Но теперь-то мы в расчете?

— Я думаю, да.

Мы торжественно пожали друг другу руки.

— Что будем делать с этими? — озабоченно спросила Коллет, кивнув в сторону остатков инквизиторского отряда. — Отпускать нельзя. Если в Риме узнают, что мы натворили…

— А они забавные, — улыбнулась обворожительно Амаэс. — У меня в замке так давно не было гостей…

Что ж, теперь можно смело сказать, что экспедиция закончилась благополучно. Правда, золотые таблички так и остались в монастыре, в горах Чайны. Но благодаря острому уму Анны и магической поддержке Коллет финансовое положение в Гремзольде удалось выправить и без этого золота. Что же касается тайн, которые хранят записи на этих табличках… Иногда мне бывает очень жаль, что нам не удалось их заполучить. А иногда я вспоминаю слова настоятеля монастыря о том, что император уберет свитки с этими знаниями в библиотеку и не станет их читать — ради стабильности в государстве. И тогда я думаю, что это очень мудрый шаг, и радуюсь, что таблички спрятаны в надежном месте под хорошей охраной.

Анна все-таки выделила деньги на строительство паровых кораблей, и теперь у Гремзольда целых пять таких судов. Архимед доволен и с головой ушел в новый проект, смысл которого я не улавливаю. Что-то про кареты, которые будут ездить без лошадей. Очередной прожект, я думаю.

Николас живет теперь в замке Снежной королевы и наведывается в Бублинг нечасто, каждый раз, впрочем, поражая меня счастливым выражением лица. Похоже, и ледяная магия не в силах остудить его чувства к Амаэс. Так что я за него спокоен.

Где-то в недрах этого замка, кстати, трудится и кардинал Скорцо со своим отрядом. Скорее всего, они уже и позабыли, кто они и кем были. Можно ли назвать их счастливыми людьми? Кто знает? Если верить библиотекарю Каю, можно.

Когда комиссия «таинственно исчезла», обязанности ее председателя взял на себя кардинал Пузорини, под чутким руководством которого никаких подтверждений обвинениям в адрес Коллет найдено не было. Виновником всех таинственных происшествий был признан мэтр Морган Мордаун, исчезнувший вместе с кардиналом Скорцо. Пузорини подергал за какие-то свои ниточки в Риме, и инквизиции пришлось смириться с этим вердиктом.

Морган, кстати, на самом деле исчез, и о том, что он до сих пор не успокоился, свидетельствуют лишь обрывочные донесения то из одного уголка Европы, то из другого. Лe Мортэ с удовольствием делится с нами этими новостями и каждый раз заключает с Пузорини пари: где неугомонный маг вынырнет в следующий раз.