Терри Пратчетт - Крылья

— Тогда мне лучше удостовериться, что они помнят о существовании Снаружного мира. Таков уж, видно, возложенный на меня долг, — произнес Масклин. — И когда мы найдем какое-нибудь подходящее место, я хочу вернуть сюда Корабль.

— Почему? Что ты здесь найдешь?

— Людей, — сказал Масклин. — Мы должны с ними поговорить.

— Должны ли?

— Они в самом деле стремятся верить… Я хочу сказать, что они проводят все свое время, сочиняя вымышленные истории. Они думают, что в мире они одни. А вот мы никогда так не думали. Мы всегда знали, что есть еще и люди. Они ужасно одиноки, хотя и не сознают этого. — Он неопределенно помахал рукой. — Я думаю, мы могли бы найти с ними общий язык, — заключил он.

— Они превратят нас в сказочных эльфов.

— Нет, если мы вернемся на Корабле. Даже люди не смогут сомневаться, что этот Корабль отнюдь не творение сказочных эльфов.

Гримма взяла его за руку.

— Ну что ж… если именно таково твое намерение…

— Да.

— Тогда и я вернусь с тобой.

За спиной у них послышался шорох. Оказалось, это подошел Гердер. Через плечо у аббата висела сумка, и у него был сосредоточенный, решительный вид нома, который намерен выполнить задуманное, чего бы это ему ни стоило.

— Я пришел проститься, — сказал он.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Масклин.

— Ты сказал, что вернешься сюда на Корабле.

— Да, но…

— Пожалуйста, не спорь. — Гердер оглянулся. — Я думаю об этом с того самого времени, как прибыл Корабль. В Снаружном мире остались и другие номы. Кто-то же должен предупредить их о возвращении Корабля. И не думаешь ли ты, что это мой долг? Должен же я сделать хоть что-нибудь полезное.

— Ты один?

Гердер порылся в своей сумке.

— Нет, я беру с собой Талисман, — произнес он, вытаскивая черный кубик.

— Да, но… — начал Масклин.

— Не тревожься, — успокоил его Талисман. — Я вписал дубликат самого себя во все бортовые компьютеры. Поэтому я буду и здесь и там одновременно.

— Я действительно хочу сделать это, — беспомощно сказал Гердер.

Масклин хотел было возразить, но потом спохватился: а зачем? Корабль и в самом деле принадлежит всем номам. Мы только как бы взяли его взаймы на некоторое время. Гердер прав. Может, кто-нибудь и должен разыскать всех остальных, где бы они ни были, и рассказать им всю правду о номах. И для этого дела никто не подойдет лучше Гердера. Это огромный мир. Поэтому нужен ном, готовый верить в свое предназначение.

— Не хочешь ли ты, чтобы кто-нибудь тебя сопровождал?

— Нет. Возможно, я найду в Снаружном мире номов, которые мне помогут. — Он нагнулся ближе к Масклину. — Честно говоря, — сказал он, — я горю желанием взяться за дело.

— Да. Но мир очень велик, — заметил Масклин.

— Я помню об этом. Я поговорил с Пионом.

— О да? Ну что ж… если ты так твердо уверен…

— Да, уверен. Как никогда в своей жизни, — сказал Гердер. — А я, как ты знаешь, был уверен во многом.

— Но нам надо найти удобное место для твоей высадки.

— Да, — сказал Гердер. Он изо всех сил храбрился. — Желательно, чтобы там было много гусей, — добавил он.

Они оставили его на закате около озера. Прощание было недолгим. Стоило Кораблю задержаться где-нибудь хоть на несколько минут, как туда начинали слетаться люди на своих самолетах и вертолетах.

Масклин увидел на экране маленькую, машущую рукой фигурку на берегу. Затем озеро стало быстро уменьшаться, пока не превратилось в сине-зеленую точку далеко под ними. Мир внизу разворачивался все шире, и в нем затерялся один — отныне невидимый — ном.

В кабине управления было полно номов, которые следили за простирающимся внизу ландшафтом.

Смотрела на экран и Гримма.

— Никогда не думала, что Земля так велика, — заметила она.

— Да, довольно велика, — ответил Масклин.

— Пожалуй, одного мира хватит для нас всех, — сказала Гримма.

— Не знаю, — ответил Масклин. — Может быть, одного мира для человека и мало. Куда мы направляемся, Ангало?

Ангало потер руки и взялся за рычаги.

— Так высоко вверх, — удовлетворенно сказал он, — откуда уже ничего не падает.

Корабль сделал вираж и взял курс на звезды. Мир внизу уже перестал разворачиваться, потому что стал черным диском на фоне Солнца.

Номы и лягушки смотрели на него.

Солнечные лучи заиграли по краям черного круга, охватили его сияющей короной, и всем номам показалось, будто они видят необыкновенно прекрасный цветок.

Память у лягушек очень короткая: около трех секунд. (Примеч. автора.)