Терри Пратчетт: Вертушки ночи

Странно, но факт — через некоторое время мы-таки стали приобретать популярность. Кто-то кому-то что-то про нас рассказывал. Я так думаю, началось все с годовщины свадьбы моей сестры Берил. Старшей сестры. Вайн притащил практически все записи, что были выпущены примерно за год до ее свадьбы. Не только десяток самых популярных, понимаете? А гости все были примерно одного возраста и скоро в комнате было не продохнуть от ностальгии. Вайн просто-таки взял их прокатиться по дороге воспоминаний. С ветерком.

После этого мы и начали получать заказы от людей постарше, то есть, скажем так, клиенты наши были не дети, но и на глазах не рассыпались на составные части. То есть у нас появилась своя специальность. В перерывах к Вайну подходили и говорили: «А вот еще была запись в те времена (или еще раньше)…», и каждый раз оказывалось, что эта запись у него тоже есть, там, в фургоне. То есть они могли знать о записи только понаслышке — а у Вайна она была. Скорее всего, у него было и то, о чем никто даже и понаслышке не знал. Потому что о Вайне можно было одно сказать с уверенностью — он был настоящий коллекционер. Его не волновало, хорошая это музыка или плохая — достаточно того, чтобы она существовала.

Сам-то он, конечно, так бы не сказал. Он бы сказал, что в каждой записи есть что-то уникальное. Вам может казаться, что эта запись полное дерьмо, но вот перед вами человек, у которого есть почти все, что записали за последние сорок лет, и этот человек верит, что в каждой записи что-то есть. Он просто любил свои записи. Он просиживал ночи напролет в своей комнатке, заполненной коричневыми конвертами, и проигрывал их одну за другой. Записи, забытые исполнителями. Я вам клянусь — он их все любил.

Да-да, конечно. Но вам же нужно знать про него что-то, чтобы понять, что случилось.

Нас наняли провести танцы на Халлоуин. На улице было негде ступить от этих мелких гадов, которые носились, клянчили подарки и угрожали всем молочными бутылками.

Вайн приготовил кучу записей типа «Монстер Мэш». Выглядел он ужасно, но я тогда не обратил на это внимания. Он вообще-то всегда ужасно выглядел. Для него это было нормой — выглядеть ужасно. Это все от сидения годами в помещении, слушания музыки, да еще у него с сердцем не все было в порядке, и астма, и вообще.

Танцы должны были быть… да, конечно, это вы уже знаете. Они хотели собрать деньги на постройку церковного холла, вот и устроили эти танцы. Вайн сказал, что это смешно. Правда, не сказал — почему. Наверое, какая-то заморочка. Он вообще в этом смыле был ничего, знал много такого, чего другие не знали. Его из-за этого в школе били часто, если меня поблизости не было. Он был таким щуплым мальчишкой, и очки у него были склеены пластырем. По-моему, сам он ни разу ни с кем не дрался, только однажды, когда Грибо Гривс разбил пластинку, которую Вайн принес на школьную дискотеку, и тогда нас понадобилось четверо, чтобы оттащить Вайна, отнять у него железный прут и тут уж и полиция понаехала, и скорая, и все такое.

Ладно.

Я оставил Вайна устанавливать оборудование — не надо было этого делать, но он сам хотел — а сам пошел и присел у бара. Это они так называли — бар, а вообще-то это была пара переносных столиков, накрытых тряпкой.

Нет, я не пил ничего. Ну хорошо — стакан пунша, но это был практически компот. Ну хорошо — два стакана.

Но что я слышал — то слышал, и что видел — то видел.

Я так думаю.

Ну, на такие мероприятия всегда ходит народ определенного типа. Огранизатор, несколько человек из церковного комитета, какие-то ребята из деревни, которые и остались бы дома, да по ящику сплошной снукер. У всех были маски, но про настоящие костюмы никто не побеспокоился, так что выглядело это так, будто Франкенштейн и его команда затариваются у Маркса и Спенсера. На стенах — бойскаутские плакаты, батареи, как во всех деревенских клубах, не греют, а наоборот — забирают последнее тепло. Пахло спиртом. Ну, и чтобы окончательно поместить эту дыру в список центров мировой цивилизации, на одной из балок вращался зеркальный шарик. Половины зеркал не было.

Да, может быть, три стакана. Но там были кусочки яблок. В серьезных напитках не бывает яблок.

Вайн начал с нескольких быстрых танцев, чтобы их подрастрясти. Ну это я немного преувеличиваю, никто до упаду не танцевал. Было прямо слышно, что все тут не так молоды, как когда-то.

Так вот, я уже сказал, что Вайн не то что был диск-жокеем от природы. Но в ту ночь — или скорее, в эту — он и вовсе расклеился. Бубнил что-то все время, уставившись на танцующих. Перепутал записи. Даже одну поцарапал. Случайно — он только и злился в своей жизни, не считая случая с Грибо, когда кто-нибудь начинал нарочно царапать пластинки.