Ирина Боброва - О бедном вампире замолвите слово

— Что вас беспокоит? — спросил Кирпачек, на всякий случай встав так, чтобы больная не смогла до него дотянуться.

— Дорогой мой… — начала страшная медсестра, и вампир, вздохнув, подумал: «Ну вот, сейчас опять будет объясняться в любви». Однако Дреплюза сказала: — Мне надо покаяться. Я скоро умру, любимый, но ты должен знать, что никогда не будешь счастлив.

— Сочувствую, — невпопад ответил Кирпачек. Его мысли были заняты Сервизой, он начинал понимать, что с ней случилось и где девушка пропадала все это время. Беспокойство за возлюбленную не отпускало его, и только когда демоница произнесла имя прекрасной вампиреллы, Кирпачек встряхнулся. — Ты знаешь, что с ней? — спросил он, не говоря, что Сервиза нашлась и что, если не считать некоторой нервозности, с девушкой все в порядке.

— Надеюсь, что ей плохо! — прорычала Дреплюза, задыхаясь. — И человеки сделали с ней что-то ужасное! Эти страшные человеки наверняка уже съели ее и даже косточек не оставили! Да! Это я толкнула Сервизку в портал, но все потому, что люблю тебя!

Страшная медсестра зарыдала, с трудом повернув голову, чтобы в последний раз посмотреть на любимого, но вампир уже вышел из палаты. Демоница заплакала, горько, безутешно. Вся ее длинная жизнь проплыла перед глазами. Один за другим вспоминались поклонники, их лица подернулись дымком забвения и были мутными, словно кадры плохо проявленных фотографий. Сколько их было? Дреплюза, посчитав, зарыдала еще горше: на удивление мало…

Вот молодой юноша из бедной семьи — симпатичный тролль, мечтающий сделать карьеру в столице. Как она тогда была счастлива! Кавалер клялся в вечной любви, дарил цветы, и тогда еще юная Дреплюза уже купила в магазине свадебное платье. Вечной любви не получилось: тролль отбыл в неизвестном направлении, а демоница осталась без средств к существованию: несостоявшийся жених оказался мошенником. Он заложил ее квартиру в банке, получил крупный кредит и пропал, а брошенная невеста пошла просить денег у богатых родственников. Именно тогда она получила в подарок дорогую квартиру и потом долго вспоминала тролля с благодарностью. Как говорят, не было бы счастья… Но она все же горько рыдала, пряча свадебное платье на антресоли.

Следующий претендент на руку и сердце появился спустя восемьсот лет. Приличный мужчина из рода ведьмаков, затянутый в кожаную одежду с клепками, нестриженый, небритый. Он ворвался в ее жизнь на новенькой метле марки «Харлей Дэвидсон». Демоница, помня печальный опыт с троллем, держала документы на квартиру в банке, а кошелек в ридикюле, который не выпускала из рук даже во время секса. Но жениха не интересовали ее доходы, он сам сорил деньгами направо и налево. Дело близилось к свадьбе, и страшная медсестра, вытащив свадебное платье, уже думала: «Вот оно, мое счастье!», но жизнь приготовила ей сюрприз. Однажды в квартиру ворвалась банда орков. Не найдя у Дреплюзы ведьмака в коже и клепках, бандиты устроили погром, забрали все, что было ценного, включая ридикюль со сбережениями демоницы, и просили передать жениху, чтобы тот в столице не появлялся. Платье и фата снова оказались ненужными.

Когда за ней стал ухаживать каменный великан, демоница уже постарела, стала опытной и сама навела справки о претенденте на ее руку, сердце и родство с князем Астаротом. Жених оказался многоженцем, и от каждой супруги имел с десяток ребятишек. Исполнительные листы косяком бумажных журавликов летали за ним из города в город. Этому кавалеру пожилая дама сама выписала стоп, не дожидаясь, пока в ее уютное гнездышко прикатят двадцать четыре официальные жены нареченного с оравами его детей. С одной конкуренткой она б еще поспорила, будь та ведьмой или гоблиншей, но два с лишним десятка каменных великанш просто разорвали бы ее на клочки. «Не вывезу», — подумала Дреплюза и позвонила в полицию, сообщив о местонахождении злостного неплательщика алиментов. Жениха под белы рученьки препроводили в тюрьму, а демоница снова засунула свадебное платье подальше в шифоньер.

Больше никого не было. Сколько ни пыталась вспомнить умирающая дама, кроме этих трех, никто не всплывал. Зато вспоминались другие моменты ее длинной, полной переживаний жизни…

Вот она идет по улице и смотрит на счастливых женщин. Молодые и старые, красивые и не очень, богатые и бедные, но всех объединяет одно: их лица светятся любовью. Если она еще могла понять, за что любят молодых и красивых, стройных и элегантных, то уж лучащихся светом глаз дурнушек, счастливых улыбок на губах толстух и умиротворения на морщинистых лицах дряхлых стариц, идущих под ручку со своими стариками, она не понимала.