Дмитрий Кружевский - Магфиг-2 Отпуск

— И вам не болеть, — поприветствовал необычных прохожих Михеич. — Куда на сей раз путь держите, если не секрет?

— Да вот, заплутали немного, — почему-то смутился мужчина. — Тут у вас где-то платформа старая должна быть, меня там ждать должны.

— Платформа? — удивился сторож.

— Ну да, рельсы, платформа и там рядом какие-то здания еще стояли.

— А так это, наверное, бывшие склады ГОПРа, — догадался Михеич и, заметив непонимающий взгляд незнакомца, пояснил. — Ну, склад готовой продукции.

— Понятно, — улыбнулся мужчина. — А как туда добраться?

— А пойдемте, я вас провожу, — неожиданно для самого себя предложил сторож.

Незнакомец почему-то посмотрел на кота и Михеич был готов поклясться последней заначкой, которую не отыскала его жена, что животное бросило в ответ на чисто русском языке что-то вроде: «Как хочешь».

Они прошли мимо полуразрушенных зданий заводских цехов, зияющих провалами дверей и остатками мутных стекол, потом поднялись на насыпь, поверх которой некогда проходил железнодорожный путь, ведущий на городскую сортировку.

— Вот и ГОПР, — Михеич кивнул на расположенные за насыпью здания, рядом с которыми расположилась заросшая кустарником полуразрушенная погрузочная платформа с нитками ржавых рельс вдоль нее.

— Спасибо, — поблагодарил мужчина и, бросив взгляд на мобильник, который извлек из нагрудного кармана, принялся торопливо спускаться с насыпи.

Старик несколько минут смотрел в след, затем озадаченно хмыкнул, и уже было развернулся, чтобы идти домой, как прилетевший из-за спины громкий паровозный гудок заставил его застыть на месте.

Михеич медленно обернулся и замер, не веря своим глазам, ибо к платформе прибывал самый настоящий поезд, причем такой, какой можно было увидеть только в старинных фильмах. Огромный черный с дымящей трубой паровоз медленно подъезжал к платформе, таща за собой десяток зеленых вагонов, за окнами которых виднелись любопытствующие лица пассажиров. Поезд замер, лязгнув сцепками, а из вагонов принялись выпрыгивать проводники в необычной форменной одежде какого-то старинного покроя.

Незнакомец обернулся и, помахав остолбеневшему сторожу рукой, поднялся вместе с котом в вагон. Состав еще пару минут стоял около перрона, затем паровоз издал пронзительный гудок, а проводники вскочили на подножки вагонов, показывая машинисту желтые флажки. Состав медленно тронулся вперед, а дым из трубы паровоза неожиданно повалил гуще, окутывая вагоны туманной пеленой. Миг и поезд исчез, словно растворившись в окружившей его дымке, а прилетевший невесть откуда пронзительный порыв ветра развеял ее остатки не оставив и следа.

Сторож еще долго стоял на вершине насыпи, смотря на опустевший перрон, затем тяжело вздохнул и медленно поплелся домой, ощущая в глубине души призрачный след какой-то полузабытой сказки, к которой вновь смог прикоснуться.

— Ну как, сэр, отдохнулось? — спросил знакомый проводник, заходя в мое купе и расставляя на столе кружки с дымящимся чаем.

— Да как сказать, — усмехнулся я, протягивая ему свой билет. — Хотелось бы конечно и лучше, но как уж получилось…

— Ну, тогда с вас история о ваших приключениях, — улыбнулся то в ответ, беря билет и прокалывая в нем дырку. — Впрочем, можете не торопиться с ее рассказом, ехать нам еще дня три, так что успеете, а пока располагайтесь поудобнее.

— Спасибо.

Старик приложил руку к козырьку форменной фуражки и, пообещав забрать кружки через полчаса, вышел из купе. Батон тут же полез на верхнюю полку, и через пару минут оттуда донеслось дребезжание подстраиваемых струн его инструмента, а вскоре зазвучала песня.

Отчего так в России берёзы шумят,

Отчего белоствольные всё понимают,

У дорог, прислонившись, по ветру стоят,

И листву так печально кидают.

Я смотрел в окно поезда, за которым проносились знакомые пейзажи среднерусской равнины и, слушая кота, ощущал непривычную грусть в сердце.

— Я еду домой, — тихонько пробормотал я себе под нос. — Домой.

Эпилог.

— Да уж, угораздило тебя, — гном подошел к сидевшему в кресле мужчине и пару минут рассматривал блеклую, но все еще отчетливо видимую на его любу отметку в виде двух треугольников красного и синего цвета.

— Эльфира, думаю, поймет.

— Уверен, — гном усмехнулся и, погладив себя по бороде, покачал головой. — У нас говорят: «разозлишь дракона — быть беде, разозлишь драконицу — впрочем, лучше зли дракона».

— Дорофеич, ты эти поговорки сам придумываешь или как? — буркнул мужчина.