Ольга Лукас - Тринадцатая редакция. Модель событий

— Она совсем недавно стала Моделью Событий, — пояснил Кастор. — Если совсем точно — первого апреля. Так, не вижу улыбок на ваших обаятельных физиономиях. Здорово я вас запугал, ай да я. Да нет, улыбаться можно, расслабьтесь, тайна всё равно раскрыта, терять вам уже нечего.

— А это всегда первого апреля случается или только нам так сказочно повезло? — храбро поинтересовалась Марина Гусева.

— Это всем так сказочно везёт. Думаете, чудесные традиции, связанные с первоапрельскими шутками и дуракавалянием, возникли на пустом месте? Нет, конечно. Это было придумано и внедрено нарочно, чтобы особо наблюдательные граждане списывали все несоответствия и несуразицы на День дурака.

— Но ведь многие серьёзные деловые люди не обращают на этот дурацкий праздник никакого внимания! — не удержался Константин Петрович.

— При этом они отдают себе отчёт в том, что балбесы-окружающие надуют их вне зависимости от этого, — сказал Кастор.

— Странно, что эта смена караула не привязана к восточному календарю. Или хотя бы к празднованию Нового года, — задумчиво проговорил Денис.

— Э, нет. В эти дни и так происходит достаточно, незачем их нагружать ещё и сменой Модели Событий, — остановил его Кастор. — Кстати, вам не нужно проводить мозговой штурм на тему: «Что было бы, если бы системой случайных чисел заведовал я». От вас в данной ситуации требуется немного: сделать так, чтобы погода на улице соответствовала календарной и чтобы всеобщая вялость сменилась чем-нибудь более осмысленным. Координаты Вероники — так зовут нашу Модель — я положу вот сюда, на стол Даниила Юрьевича. По сути — обычный датчик, разницы никакой. И работайте, пожалуйста, так, как вы работаете с носителями желаний: старательно, но без фанатизма.

— А можно узнать, как выглядит эта Вероника? — спросил Лёва.

— Ну вот так примерно, — Кастор замер и медленно начал менять очертания: казалось, что в кабинет Даниила Юрьевича заглянула жизнерадостная юная галлюцинация, слабо представляющая, кем она хочет стать, когда вырастет. Наконец Кастор перестал клубиться, и вот уже на его месте стоит высокая статная блондинка: нос задран к потолку, руки скрещены на груди, на губах ехидная улыбочка. То ли только что убила какого-то несчастного одним взглядом, то ли собирается это сделать с минуты на минуту.

— Ты откуда здесь такая взялась, а? — тут же вскочила на ноги Галина Гусева, но вместо суровой незнакомки перед ней уже вновь стоял улыбающийся Кастор.

— Словом, вот такой тяжелый случай, — развёл руками он.

Галина Гусева молча осыпалась на своё место.

— Прямо Супермодель Событий! — восхищённо протянул Виталик, позабывший о том, что он обещал молчать. — Получается, что вы можете как угодно выглядеть?

— Я и выгляжу как угодно, — коротко ответил Кастор. — Как мне угодно.

— Да, но почему именно так? — Техник, казалось, не замечает, что этот разговор не слишком приятен его собеседнику. — Вы могли бы выбрать какую-нибудь другую внешность.

— Мог бы. Но когда ты невысокий такой, упитанный недотёпа, который вечно улыбается, окружающие к тебе относятся несерьёзно. И даже забывают о субординации.

— Разве это хорошо? — вмешался Константин Петрович (он считал, что забывать о субординации — возмутительно).

— Это плохо только в одном случае — если ты действительно недотёпа. А во всех остальных — вполне приемлемая маскировка. Тебя не принимают всерьёз, перед тобой не притворяются — и это очень удобно, экономит массу сил.

— А какой вы на самом деле? — злостно продолжал нарушать субординацию Виталик.

— На самом деле? На самом деле я давно мёртвый. Зрелище так себе. Есть желающие взглянуть?

— Спасибо, мы имеем кое-какое представление, — за всех ответила Марина Гусева, — особо любопытным можем показать. Наглядно. На материале заказчика.

— А почему же тогда Трофим Парфёнович выглядит так... устрашающе? — не отступался Виталик. — Ведь он тоже мог бы...

— У него другие функции — вы должны его бояться и не доставать дурацкими вопросами, как меня. И потом — разве он выглядит устрашающе? Довольно роскошный старец получился, по-моему. Но я передам ему твои слова, непременно передам.

— Да это вовсе не обязательно, я так, комплимент хотел сделать, просто неудачно получилось, — струхнул Виталик. — У меня остался ещё один дурацкий вопрос — и всё. Это вообще сложно — менять себя на глазах у всех?

— Сложно поддерживать хоть какой-то облик. Поначалу. Ты такой, каким ты себя представляешь. Если воображение богатое, представишь как положено — и будешь меняться, расти, стареть вместе со своей выдуманной оболочкой. А если воображение слабое или тебе наплевать на то, как ты выглядишь, можешь недосчитаться руки, ноги или ушей — ну, забыл просто о них, бывает. А когда привыкаешь казаться хоть кем-то, то дальше можешь притворяться кем угодно. Если будешь задавать так много вопросов не по существу, то сможешь овладеть этой техникой гораздо раньше, чем планируешь. На этом я, увы, буду вынужден покинуть вас, мои любознательные друзья.