Леонид Каганов - Зомби в СССР. Контрольный выстрел в голову (сборник)

– Звоните в обком! Я коммунист, я, если что, свой билет положу, на себя все возьму! Говорят же – во всем Союзе так!

Зыбин потянулся к телефону. Неожиданно музыка Чайковского, лившаяся из динамиков «Садко», прервалась, экран погас, появилась настроечная таблица.

– Опа, – сказал Попа.

– И связи нет, – добавил Зыбин, бросая трубку прямо на стол. Сказал он это с некоторым удовлетворением, потому что звонить в обком теперь уж точно не приходилось. Обуваев посмотрел в строгие глаза ленинского портрета, висящего на стене, хотел сказать что-то неуместное, но тут в приемной дико завизжала секретарша. Первым туда бросился майор, за ним – Дворецкий, Обуваев успел третьим.

Секретаршу жрал покойник. Причем это был вовсе не кладбищенский покойник или тварь из морга, а продавщица из коопунивермага Люся, у которой еще вчера вечером Обуваев покупал батарейки для электрического будильника. Люся была в окровавленном рабочем халате голубого цвета, белокурые волосы с кудрявой «химией» содраны с черепа и свисали на спину. Схватив секретаршу за пышный бюст, продавщица с наслаждением грызла левую грудь. В зрелище этом было нечто непристойно-манящее, но разглядывать никто не стал. Попа схватил левой рукой покойницу за плечо, отшвырнул к несгораемому шкафу, правой рукой вынул из кобуры «Макаров» и два раза выстрелил Люсе в грудь. Люся ударилась спиной о железную стенку шкафа и сползла на пол, но тут же начала неуклюже подниматься, щелкая зубами. В полуоторванном ухе блестела золотая сережка с фальшивым рубином.

– Сучка, – коротко сказал Попа и выстрелил еще раз.

Пуля попала в живот, Люся снова треснулась о шкаф и снова стала подниматься, подвывая. От сотрясения со шкафа упал бронзовый бюстик Дзержинского, подаренный Зыбину коллективом райотдела милиции на прошлое Седьмое ноября. Дзержинский с отвратительным хрустом воткнулся в лысый череп продавщицы, пробил его, вошел наполовину и застрял. Задергавшись, Люся ничком упала на паркет и больше уже не поднималась.

– Значит, в голову их надо, – заключил майор, опуская пистолет.

– Послушайте, но она же не из этих… Она же живая была! Вчера еще видел! – забормотал Обуваев, всплескивая руками. – Это получается, в самом деле – эпидемия?

– Ее укусили. Она умерла, потом встала, пришла сюда, – рассуждал вслух главврач. Потом покосился на всхлипывающую секретаршу, пытавшуюся лохмотьями гэдээровской блузки кое-как прикрыть искусанные перси. – Ты как?

– Ж-живая… – пролепетала та. – Я в аптечке… йод…

Из двери кабинета аккуратно выглянул Зыбин.

– Кто стрелял? – спросил он.

– Я, – сказал майор. – Хреновое дело, товарищ Зыбин.

Разумеется, сидящие в здании райкома партии не могли знать в деталях о том, что же происходит в Энске.

Они не знали, что уцелевшие рабочие сушзавода закрылись в одном из цехов и отбивались от наседающих покойников, швыряя в них банками с готовой продукцией и поливая уксусной эссенцией. Часть из них пыталась прорваться с территории на грузовике, вывозя в том числе женщин из заводоуправления, но мертвецы заблокировали ворота своей массой, и всех, кто был в машине, растерзали.

Они не знали, какой бой дали покойникам учащиеся находящегося рядом с кладбищем сельского среднего профессионально-технического училища. Будущие трактористы-машинисты широкого профиля поступили хитро. Сдержать лезущих в огромные окна первого этажа мертвецов они не могли, но на второй этаж училища можно было подняться только по широкой кованой лестнице, благо находилось оно в бывшей помещичьей усадьбе. Лестницу завалили учебными экспонатами – сеялками, веялками, культиваторами и прочей сельскохозяйственной фигней, в руки взяли длинные острые ножи от косилок. Набравшиеся опыта в драках район на район и деревня на деревню пацаны держались несколько часов, сбивая все новые волны покойников, а затем отступили на чердак. С высоких лип возле училища на кровавую суету недоуменно смотрели из своих гнезд аисты.

В ЦРБ с эвакуацией не успели. Умерший утром циррозник поднялся с каталки и загрыз двух санитарок и старшую медсестру еще до того, как завполиклиникой успел исполнить указания Дворецкого. Лежачие больные кричали, дожидаясь своей участи и глядя на то, как мертвецы расправляются с ходячими больными. Страшнее всего было в детском отделении, но там и закончилось все куда быстрее.

Детей из школ расхватали, кто успел. Остальных милиционеры загрузили в автобусы и вывезли – по чьему-то действительно мудрому решению – в поле за городом, чтобы видеть опасность издалека и в случае чего вовремя ретироваться. С детьми осталось по два сотрудника на автобус, при них – автоматы из оружейки. Остальные вернулись в город, чтобы погибнуть – запас патронов в райотделе на военные действия рассчитан совершенно не был.