Роберт Асприн: Мифические личности

— Их немного, — поправил меня девол, — и немногие существующие строго соблюдаются. Конкретное правило, нарушенное вашими друзьями, связано с мошенничеством.

Он быстро поднял руку, предупреждая мое возражение.

— Я знаю, что вы собираетесь сказать. Учитывая все односторонне выгодные сделки, заключаемые здесь, на Базаре, мошенничество кажется глупым обвинением, но для нас это дело серьезное. Хотя мы гордимся своим умением упорно торговаться и заключать выгодные для себя сделки, но коль скоро сделка заключена, вы получаете обещанный товар. Иногда в описании товара опускаются специфические детали, но все, что действительно СКАЗАНО о нем — правда. То есть, наша репутация и длительный успех Базара зависят от скрупулезного поддержания этого правила. Если торговец или купец продает что-то, утверждая, будто это магический предмет, а оказывается, что предмет этот не обладает никакими магическими свойствами, то это мошенничество… и если позволить преступникам уйти безнаказанно, то это может означать конец того Базара, каким мы его знаем.

— На самом-то деле, — сухо произнес я, — я всего-навсего собирался настоятельно просить вас не называть их нашими друзьями, но пропустим это. Вы как-то не упомянули о наших вариантах выбора.

Мер-Зер пожал плечами.

— Их, в общем-то, всего три. Вы можете заплатить полученные ими обманом деньги плюс двадцать пять процентов пени, принять постоянное изгнание с Базара, или же попытаться убедить своих др… э-э-э-э, я хотел сказать, беглецов, вернуться на Базар и уладить дело самим.

— Понимаю… Отлично. Вы свое слово сказали. А теперь выйдите, пожалуйста, и дайте нам с партнером обсудить нашу позицию по этому вопросу.

Ааз взял на себя заботу о выпроваживании их, в то время как я погрузился в размышления о том, что нам следует сделать. Когда он вернулся, мы оба просидели молча почти целый час, прежде чем кто-либо из нас заговорил.

— Ну, — сказал наконец я, — что ты об этом думаешь?

— Изгнание с Базара исключается! — прорычал Ааз. — Это не только погубит нашу репутацию, но я не потерплю, чтобы нас выгнали с Базара. И из нашего дома из-за такого идиотского случая!

— Согласен, — мрачно сказал я. — Хоть мне и приходит в голову, что с этим вариантом Мер-Зер блефовал. Он хочет закрепить нас на Базаре не меньше, чем мы — остаться на нем. Именно он-то в первую очередь и нанял нас, помнишь? По-моему, он ожидает, что мы плюнем и заплатим деньги. Таким образом, он выжмет из нас кое-что из того, с чем в свое время с таким скрипом расстался. Мне почему-то очень не хочется уступать такому давлению.

Ааз кивнул.

— Мне тоже.

Последовало еще несколько минут молчания.

— Ладно, — сказал наконец Ааз. — Кто из нас это скажет?

— Придется нам отправиться за ними, — вздохнул я.

— Наполовину верно, — поправил Ааз. — Придется МНЕ отправиться за ними. Партнер ты или нет, мы здесь говорим о совершенно новом измерении, и оно слишком опасно для человека с твоим уровнем магического искусства.

— МОИМ уровнем? А как насчет тебя? У тебя и вовсе нет никаких способностей. Если оно слишком опасно для меня, то что же сохранит в безопасности тебя?

— Опыт, — высокомерно обронил он. — Я, бывало, это проделывал, а ты нет. Конец спору.

— Как бы не так, «конец спору»! Как же это ты предполагаешь оставить меня тут, если я не соглашусь?

— Это легко, — усмехнулся Ааз. — Видишь, кто стоит в углу?

Я повернулся посмотреть, куда он показал, и это последнее, что я запомнил надолго.

— Эй! Оторва! Очнись!! Ты в норме?

Если бы я вел иную жизнь, то эти слова произнесло бы чувственное видение — гений чистой красоты. А так, их воскликнула Маша.

Это было одним из первых впечатлений, пробившихся сквозь туман у меня в голове, когда я пытался вновь прийти в сознание. Я никогда не проявляю себя в лучшем виде по утрам, даже когда спокойно просыпаюсь сам. Пробуждение, навязанное мне кем-либо другим, лишь ГАРАНТИРУЕТ, что настроение у меня будет менее чем приятным.

Однако при всем моем состоянии «грогги», нельзя было ошибиться насчет того, что это Маша трясла меня, заставляя очнуться. Даже сквозь несфокусировавшиеся глаза ее фигуру было ни с чем не перепутать. Представьте себе, если сможете, самую толстую женщину, какую вы когда-либо встречали. Теперь увеличьте этот образ на пятьдесят процентов во всех измерениях, увенчайте его крикливыми оранжевыми волосами, накладными ресницами и лиловой помадой и украсьте его тачкой броских ювелирных изделий. Видите, что я имею в виду? Я мог бы узнать Машу за милю темной ночью… с завязанными глазами.