Роберт Асприн - Другой отличный миф

– Расслабься, мылыш. Фрумпель, вероятно уже потягивает вино и щиплет за задницы офицанток в каком-нибудь измерении.

– Но ты же сам сказал…

– С тех пор, как у меня появилось время подумать об этом. Девол делает что-нибудь только по одной причине – ради прибыли или ради страха. Постольку, поскольку он сунул голову в эту драку, я считаю, что страх перевесит прибыль. Пытаться продать информацию сумашедшему в лучшем случае рискованно. Держу пари, он заляжет на грунт, пока не осядет пыль.

Я снова напомнил себе об опытности Ааза в таких делах. Мне, однако, пришло в голову, что в нашем планировании ужасно много строилось на догадках.

– Ээ…. Ааз? А разве не было бы немного безопаснее, если бы мы применили кое-что из того пестрого оружия с Девы?

– Оно нам не понадобиться, – твердо ответил он. – Кроме того, оно подвержено воздействию гремлинов. note 3Я предпочитаю скорее идти в бой с грубым, но надежным оружием, чем надеется на новоизобретенное, которое обязательно разладиться, когда будет тебе нужнее всего.

– А откуда происходят гремлины? – спросил я.

– Что?

– Гремлины. Ты сказал…

– Ах, это. Это просто фигуральное выражение. Никаких таких гремлинов не существует.

Я слушал лишь в полуха. Я вдруг сообразил, что хотя вижу спящую фигуру Квингли, нет никаких признаков Танды и Глипа.

– А где… гм… Глип? – внезапно спросил я.

Ааз усмехнулся.

– Глип стоит на часах… и, просто на случай, если тебя интересует, Танда тоже.

Я слегка обиделся, что он так легко увидел меня насквозь, но твердо решил не показывать этого.

– Когда же он… гм… они вернутся?

– Расслабься, малыш. Я попросил Танду оставить тебя на сегодня в покое. Тебе нужно выспаться для завтрашнего дня.

Он указующе дернул головой в сторону используемого мной в качестве подушки плаща убийцы. Я неохотно вернулся в горизонтальное положение.

– Я разбудил тебя, Ааз? – спросил я извиняющимся тоном. – Я имею в виду своим кошмаром?

– Нет, я еще не ложился. Я как раз делал несколько последних приготовлений к завтрашнему дню.

– О, – сонно произнес я.

– Слушай, э…малыш?

– Да, Ааз?

– У нас, вероятно, завтра не будет много времени на разговоры, когда проснется Квигли, поэтому, пока у нас есть с тобой несколько минут наедине, я хочу сказать тебе, что как бы не обернулась дело завтра…. ну, мне было приятно поработать с тобой, малыш!

– Вот здорово, Ааз…. – обрадовался я, начиная опять садиться.

Грубая рука прервала мое движение и толкнула обратно в лежачее положение.

– Спи! – приказал мне Ааз, но в его грубоватом тоне таилась нотка мягкости.

Мы пригнулись в роще невысоких деревьев на взгорке с видом на трактир, изучая свою цель. Трактир был таким, каким описал его Квингли – притулившееся у дороги двухэтажное здание, соединенное с конюшней и заросшее сорняками. Если Иштван полагался в ведение дела на проезжих, то его дела шли плохо, за исключением того, что, как мы знали, он не делал ничего подобного. Он накапливал силы для захвата измерений, и изолированный трактир служил ему идеальной базой для операций.

– Ты уверена, что там нет никакого полога? – прошептал Ааз.

Свой вопрос он адресовал Танде. Та, в свою очередь, бросила быстрый взгляд на меня. Я чуть заметно кивнул.

– Убеждена, – прошептала она в ответ.

Все это входило в наш план. С точки зрения Квингли, Танда была единственной в нашей группе, обладавшей какими-то сверхъестественными способностями.

– Хорошо, – молвил охотник на демонов, – демонические силы вызывают у меня беспокойство. Чем меньше нам придется иметь с ними дел, тем больше мне это нравится.

– Особенно на это не надейтесь, – заметил Ааз, не отрывая взгляда от трактира. – Они там есть, сомнений нет. Чем легче войти, тем труднее выйти…а они делают нам вход ужасно легким.

– Мне это не нравится, – твердо сказала Танда.

– Мне тоже, – признался Ааз. – Но положение не собирается улучшаться, поэтому давайте начнем. Ты вполне можешь теперь надеть личину.

– Правильно, Ааз, – согласилась она.

Ни он, ни она не смотрели на меня. Фактически Ааз пялился прямо на Танду. Это также удерживало на ней внимание Квигли, хотя, должен признаться, делу не помешало и то, что она принялась дико извиваться и вращаться. Оказавшись вне обозрения, я закрыл глаза и приступил к работе.