Алексей Лютый - Х-ассенизаторы. Запрещенный угар

Расчеты “икс-ассенизаторов” такая участь, слава богу, миновала, но и оправдаться им было не суждено. По какой-то непонятной прихоти российского военного начальства с бойцов взяли подписку о неразглашении всего увиденного, услышанного, унюханного и распробованного во время службы на базе и космических приключений. А для того, чтобы некоторые члены отряда – в первую очередь имеется в виду Пацук! – не слишком этим возмущались, каждому бойцу был выплачен вполне приличный гонорар.

С тех пор прошло больше трех месяцев. База без “икс-ассенизаторов” осиротела, и несчастный подполковник Раимов грустно слонялся по ней из угла в угол, совершенно не зная, чем себя занять. Низкорослый и кривоногий татарин до сих пор сохранял должность командира базы, но командовать ему уже было некем. Поскольку, как известно, ученые команд не понимают, а, кроме них, в подчинении Раимова других лиц не наблюдалось.

Конечно, подполковнику вменялось в обязанности “проведение контроля охраны секретных объектов”, коей занимались солдаты Внутренних Войск на поверхности, но подобное времяпрепровождение Раимову быстро наскучило. Сначала он поднимался на поверхность раз в два дня и обходил все посты, надеясь отыскать какие-либо нарушения Устава караульной службы, но очень скоро испытал страшное разочарование. Бойцы Внутренних Войск оказались контрактниками, заработка, и хорошего, между прочим, лишаться не хотели, а поэтому “безобразий не нарушали”.

Сделав такое открытие, подполковник стал подниматься на поверхность из бункера сначала два раза в неделю, а затем и того реже – строго по субботам. После бани. Исключительно для того, чтобы выпить с командиром контрактников по сто грамм чая, без заварки, без воды, без вкуса и запаха, приличествующего указанному тонизирующему напитку, но зато с откровенным душком чистого этилового спирта. Так сказать, для поддержания разговора!

Такой образ жизни, как всем известно, может до хорошего и не довести. И еще неизвестно, на какие дозы и какую периодичность перебрался бы в итоге доблестный подполковник, если бы однажды в его кабинете, являвшемся одновременно и штабом базы, не зазвонил красный телефон. Аппарат нагло трезвонил, оповещая Раимова о том, что с ним хочет поговорить кто-то из самого высокого начальства.

Подполковник знал, что подобные звонки означают далеко не всегда повышение, поощрения и прочие милые сердцу любого офицера награды, но иной раз и нечто совершенно противоположное. Увольнение в запас, например. Поэтому трубку Раимов снял с невольным трепетом в душе, дрожью рук и подгибанием коленей.

– Подполковник Раимов у аппарата! – между тем абсолютно спокойным голосом сообщил он начальству. Начальство почемуто этому сообщению не удивилось. – Слушаю вас.

Начальство и этому сообщению не удивилось. Оно просто начало говорить и говорило довольно долго, изредка позволяя подполковнику вставить дежурные фразы из армейского лексикона. Такие, как “Есть”, “Так точно”, “Будет исполнено” и “Слушаюсь”. Несколько реже Раимову удавалось вставить выражения, абсолютно противоположные по смыслу вышеуказанным, но они на ход разговора никак не повлияли.

Впрочем, на этот ход не могло бы повлиять ничего. Разве что Раимов бросил бы трубку! Но подполковник на такой сумасшедший шаг никогда бы не решился, и разговор закончился именно тогда, когда этого захотело начальство. А Раимов, рявкнув в ответ на последний

приказ: “Есть подготовить базу!”, – дождался коротких гудков и только после этого положил трубку.

– Ну, архаровцы, уж я то вас встречу! Уж я то вам базу подготовлю, – довольно потер руки Раимов и поднял трубку другого телефона. Ему нужно было предупредить командира контрактников о прибывающем самолете и объяснить, чтобы тот своих бойцов держал подальше от аэродрома.

Первым из “архаровцев” на базу прибыл Ганс Зибцих – ефрейтор бундесвера, снайпер и невозможный чистюля.

Доложив Раимову о своем прибытии, Ганс тут же отправился в помещение личного состава базы и со всей тщательностью провел там санитарную инспекцию. Как и ожидалось, он выгреб полведра пыли из-под кроватей, нашел паутину в углах и начиненные отравой зачерствевшие куски хлеба, которые крысы категорически отказывались есть.

Пока Ганс, прозванный за невероятную чистоплотность и не поддающуюся пониманию страсть к уборке “тетей Машей”, наводил лоск, на аэродром базы совершил посадку еще один самолет. На этот раз список его пассажиров был несколько расширен. В отличие от Зибциха, доставленного на базу прямо из Берлина, следующий рейс прибыл из Москвы, и на борту самолета находилось целых два спецназовца – есаул Пацук и чернокожий капрал Кедман. Первый, естественно, с Украины, а второй, как это ни странно, не из Зимбабве, а из Североамериканских Штатов.