ВЕТЕР АНДРЕЙ - ПОСЛЕДНИЕ ИЗ ЧИХОХОКОВ

По суровому лицу охотника пробежала судорога, и когда Корина замолчала, он опёрся подбородком на руки, положив их на длинный ствол своего карабина.

– В этих словах есть некоторая доля смысла, – сорвалось с его дрогнувших губ. – Змея, Олень! Вы слышали слова Черноглазой?

И он продолжил разговор со своими индейскими друзьями на их наречии. Старший Чихохок слушал с глубоким вниманием, и когда его белый товарищ закончил, индеец спокойно кивнул.

– Правильно, – сказал он по-французски, – повернувшись к Корине. – Лишняя смерть не нужна.

Торопливый Олень сделал к молодой женщине шаг и остановился в нерешительности.

– Уходите, – настойчиво произнесла она, нежно погладив юношу по голой груди. – Быть может, не всё ещё потеряно.

Он наклонился к её бледному лицу и долго смотрел ей в глаза, затем прикоснулся пальцами к девичьей шее.

– Не потеряно, – твёрдо сказал он. – Массавомаки не тронут вас. Такую шею нельзя перерезать. Я бы не перерезал. Жалко. Красивая шея.

– Эй, – вторгся в разговор Пьер, – а что будет со мной? Я плавать не умею, и шея у меня-то другая!

– Мы уходим немедленно, – не слушая офицера, громко высказал своё решение Соколиный Взгляд. – Мадемуазель Корина подсказала правильную мысль. Кстати, милые дамы, вам, кажется, хотелось сходить по нужде? Сейчас как раз тот случай, когда вы можете сделать это. Ступайте вон к тому камню, устройтесь там и по возможности пробудьте там подольше…

– Я вас понимаю. – Бледность её лица сменилась пунцовостью щёк. – Вы хотите, чтобы я отвлекла дикарей.

– Именно так. – Охотник ласково пожал Корине руку, поднял свой карабин, с печалью посмотрел ей в глаза и, пригнувшись, направился к реке, куда уже успел спуститься Здоровенная Змея.

Торопливый Олень шагнул за ним, но вернулся и снова потрогал шею Корины.

– Нет, такую шею никто не порежет, – и быстро ушёл.

– Как же быть мне? – Голос Пьера сорвался, когда он провожал взглядом Чихохоков.

Осознавая всю серьёзность момента, Корина позвала сестру, и они вдвоём быстрыми шагами направились к месту, указанному охотником. Лица девушек стали белее мела, но они мужественно шли вперёд. Один раз гулко выстрелило ружьё с противоположного берега, перекликнувшись с собственным эхом, но затем всё стихло. Наступила нерушимая тишина, и казалось, что даже вода в реке перестала шуметь. Создалось впечатление, что всё живое покинуло лесистые берега реки.

В действительности же туземцы с полным непониманием следили за тем, как две молодые женщины, не таясь, устраивались на корточки, поднимая тяжёлые юбки.

– Проклятые кальсоны – дрожащим голосом шептала Элина, мельком поглядывая на старшую сестру. – Я же говорила тебе, что не нужно надевать их, но ты настояла на своём.

– Мы отправились в путь верхом, дорогая, значит, должны были надеть их [8], – отвечала Корина, громкостью голоса стараясь придать себе уверенности.

– Какая же это глупость. Мы не в светском обществе, – возразила златокудрая девушка, начиная раздражаться. – И вообще эти штаны полагается надевать при верховой езде только под кринолин, когда юбка похожа на колокольчик и позволяет заглядывать под неё. На нас же совсем другие платья. Теперь страдай из-за этого!

– Прекрати скандалить, веди себя достойно.

Приняв совершенно неподобающие для женщин позы, обе девушки принялись стаскивать с себя нижнее бельё.

– Как бы я хотела променять эти мгновения на скучнейшую прогулку по саду, где можно покачаться на качелях, – снова зашептала Элина. – Во всяком случае там точно знаешь, что, раскачиваясь, я демонстрирую моим поклонникам мои интимнейшие прелести. И я всегда уверена, какое впечатление это производит на мужчин. А что сейчас? Быть может, индейцев вовсе не интересуют наши пикантные штучки…

– Замолчи, не заставляй меня нервничать больше, чем я уже нервничаю.

Глядя на девушек из пещеры, Гевкамен сложил молитвенно руки.

– Какие чудесные и самоотверженные создания. Только что была война, был хаос. Казалось, наступил конец света и природа забыла о гармонии. Но нет! Вот они, два ангела. Они заставили всех нас вспомнить, что природа не терпит отлагательств. Обыкновенная человеческая потребность привела нас к состоянию покоя. Разве это не чудо?

– Да, всё стихло, кроме воды, – кивнул Хейхой, но в его голосе не звучало той умилённости, которая охватила Гевкамена.

– Вслушайтесь, мой друг, в журчании воды звучит сладкая мелодия!

– Прекратите читать стихи, мсье Гевкамен!