Игорь Росохватский: Принцип надежности

Я уже заканчивал доклад, когда из репродукторов прозвучало:

– Срочно! Доктора Буркина вызывает комиссия. Доктора Буркина вызывают в Город Роботов, Срочно.

Я посмотрел на встревоженные лица товарищей и скороговоркой продолжил:

– Итак, следственная группа, в которую был включен и я, установила: слесаря Железюка последний раз видели два месяца назад, седьмого марта в восемнадцать часов пятнадцать минут. Он распрощался у пивной со своим дружком и сказал: “”Домой идти не хочется, жена загрызет“”. А спустя час его любимую фуражку защитного цвета обнаружили плывущей по реке. Собранные следствием факты противоречивы: одни подтверждают версию о самоубийстве, другие – версию об убийстве. Предстоит…

– Срочно! Доктора Буркина – в Город Роботов. Срочно.

Мне не дали даже закончить фразу. Помощник директора почти стащил меня с трибуны, поволок по коридору, швырнул в лифт, затем – в кабину автовопа. Перед глазами замелькали деревья и здания, люди и столбы… Наконец мы прибыли к воротам Города Роботов. Здесь меня ожидали.

Едва справляясь с раздражением, я как мог вежливее и тише сказал председателю технической комиссии Николаю Карповичу:

– Неужели я так срочно понадобился, что мне не дали даже закончить доклад?

– Какой доклад? – вскинул свои белесые бровки Николай Карпович.

– По итогам следствия об исчезновении слесаря Железюка.

– Железюк?

– Ну, этот… – замялся я. – Его все называли Металлоломом.

Железюк был одним из самых бездарных и тупых работников института. В его характеристике следовало бы написать: полное отсутствие технических знаний, “”глиняные руки“”, карьеризм. К тому же Железюк отличался высокомерием и утверждал, будто постиг основы техники. Единственное, что он умел, – это с невероятной силой закручивать гайки у роботов.

– Он ведь не сможет работать в полную силу, – говорили ему.

– А по-вашему, пусть совсем развинтится и начнет все крушить направо и налево? – поднимал крик Железюк. – Нет уж, не умничайте, не учите меня технике. Я самые основы доподлинно знаю: лучше пережать, чем недожать, лучше затянуть гайку покрепче, тогда и болт не разболтается.

Заметки в стенгазету Железюк подписывал громким псевдонимом – Булатный. Но все сотрудники между собой называли его Металлоломом. Это прозвище так прочно пристало, что фамилия начала забываться. И все-таки… Все-таки…

Я укоризненно посмотрел на Николая Карповича и проникновенно заговорил:

– Все-таки он человек, гомо, и в какой-то мере сапиенс… Может быть, его жизнь оборвалась… Что же, черт возьми, стряслось с вашими роботами, если из-за них забыли человека?

Теперь стало не по себе Николаю Карповичу. Но отступать он не собирался. Напустил на себя заговорщицкий вид и спросил:

– Разве вы забыли, что сегодня мы подводим итоги Большого опыта?

– Не забыл, – отмахнулся я.

Это была идея самого Николая Карповича – оставить триста различных роботов на полгода совершенствоваться без вмешательства человека и посмотреть, что из этого, выйдет. Полгода для быстродействующих систем – все равно, что десятилетия для людей…

Я неторопливо смотрел на конструктора, ожидая разъяснений по существу. Вместо него заговорили наперебой другие члены комиссии:

– Все сложные самопрограммирующиеся роботы исчезли. Остались только примитивные.

– Но они каким-то непонятным образом совершили изобретения, которые им явно не по силам.

– Они построили ангары, домны, хотя и с браком, плавят металл, хотя и низкого качества…

– Они готовились к размножению – создали детали для новых роботов…

Я возразил:

– Но вы ведь для этого и оставляли их самих по себе. Вы хотели создать чуть ли не общество роботов.

Вмешался Николай Карпович. По инерции он продолжал объяснять то, что мне и так было известно:

– Мы дали им программу и хотели, чтобы они попытались самонастроиться и самоорганизоваться. Без таких опытов невозможно посылать роботов-разведчиков на другие планеты. Но результаты оказались несколько неожиданными. Имеется немало загадок…

– Ого! Так теперь роботы задают загадки вам, – засмеялся я, не упуская случая подразнить его.

Николай Карпович, казалось, не замечал моего смеха. Он указал на стену из каких-то плит:

– Как видите, они окружили город второй стеной. Такими же стенами разделен и сам город на сектора. А впрочем, зачем рассказывать, сами сейчас увидите! Пошли!