Антон Краснов - Семь отмычек Всевластия

— Истину говоришь ты, о человек! — Палец Вотана завис в направлении бледного Афанасьева. — Ибо дана племени Аль Дионны сила раздвинуть темный полог времени в вашем мире! Ибо слаба сила времени здесь, под голубым небом одинокой желтой звезды!

Альдаир проговорил сумрачно, не обращаясь ни к кому:

— Если правда то, что сказано в этом пергаменте, то вы поможете нам обрести семь Ключей. А если солгал ты, — повернулся он к Добродееву, — то советую тебе прямо сейчас поведать о своей лжи.

— Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи note 3, — не удержался Афанасьев.

— Па-апрашу не выражаться!! — взвизгнул Астарот Вельзевулович и подпрыгнул.

В воздухе протянулась струйка дыма, и в следующую секунду Добродеев, истово взвыв и схватившись ладонями за задницу, выскочил из офиса и помчался в туалет. Сзади на его штанах стремительно ширилось тлеющее пятно. Вернулся он через минуту, мрачный, переодетый (откуда новую одежду взял?). Не глядя на Афанасьева, проговорил:

— Попрошу быть корректным. Я же вас призывал к порядку уже. Я же при вас не исполняю… ну, фашистского марша, например. А то, что вы упомянули, — противу моих убеждений. Насчет семи Ключей сказал я правду, и незачем мне врать. У меня у самого босс вот… Пора освежить топ-менеджмент нашей конторы!.

— Ладно, больше не буду, — едва сдерживая смех, пообещал Афанасьев. — По крайней мере, теперь знаю, как добыть огонь без спичек.

— Трением, трением!!!

— Закончим эти препирательства! — послышался голос Эллера, который все это время занимался изучением двух экземпляров документа. — Нужно приступать к делу! Мы, пришедшие с Аль Дионны, не можем обойтись без помощи обитателей этого мира, ибо мало знаем о нем. А вам известны время и место, где жили носители Ключей.

Женя Афанасьев по-прежнему не позволял себе уверовать в то, что его предположение о способности дионов перемещаться во времени — справедливо. Он хотел было озвучить его, но белокурый Альдаир, буравя человека не самым приятным взглядом, сказал:

— Чувствую я, что не разумеешь ты, человек. Скажу тебе. Да, мы способны пронизывать то, что здесь, у вас, называется временем. Но и мы не всемогущи. Каждый из нас способен попасть в любое место и в любое время, к тому же взять с собой существо, не способное делать это. Но…

Женя почувствовал, как у него нарушается кровообращение. Проще говоря, кровь застыла в жилах.

— Но, очутившись в конечной точке нашего путешествия, мы теряем силы. Настолько, что становимся не сильнее обычного земного аборигена. И только двое суток на ваше время можем пребывать мы в ТОМ месте, куда устремим свой путь. А потом сила мирового эфира выкидывает нас туда, откуда мы пришли.

— То есть, если я правильно понял, Александр Сергеевич, — пролепетал Женя, — вы можете проникнуть в Древний Египет и находиться там в течение двух суток. А потом вас выкинет обратно в наше время. В Россию, в две тысячи четвертый год. Так?

— Ты понял меня.

— Ты не все сказал, Альдаир, — подала голос Галлена, — из того времени можем уйти только мы, пронизавшие его. А человеки, если угодно судьбе, могут остаться там навсегда. Они слишком ничтожны, чтобы силы мирового эфира выбрасывали их обратно…

— В исходную точку, — договорил Афанасьев. — А что нужно, чтобы, скажем… он, — Женя кивнул на Коляна, — попал в Древний Египет?

— Он? — презрительно отозвался Вотан Борович. — Ему достаточно вложить свою руку в мою десницу. И точно так же он может вернуться.

— А если… — Афанасьев встал, не в силах удерживать сидячее положение, — а если в тот момент, когда нужно будет возвращаться, Колян не сможет вложить свою руку в вашу… гм… десницу? Что, если там, в Древнем Египте, он попадет в передрягу и… это самое… не успеет к отправлению? Ведь и к поезду опаздывают, а тут такой вид транспорта… необычный.

— Тогда останется он там на веки вечные! — прогремел Вотан Борович, а проклятый Мунин спикировал на пол и клюнул Афанасьева в ботинок, словно пеняя за непонятливость.

Женя едва удержался, чтобы не крикнуть. Ему с первого взгляда стало ясно, что ботинок придется покупать новый. Столь же ясно, как и то, что если дионы в самом деле собрались пойти по мирам, то ему от этого не отмазаться…

— Принцесса была ужасная, погода была прекрасная, — бормотал Афанасьев, блуждая по дебрям Интернета.

Его однокомнатная квартира являла собой поле боя. Одну враждующую сторону представляло невежество, и штаб-квартира этой стороны разместилась, как мыслил сам Афанасьев, в его собственной голове. Другая армия была укомплектована книгами и воплощала собой второго поединщика: эрудицию. Информационные войны велись уже третий день, и книги, как у носовского Знайки, были на столе, и под столом, и на кровати, и под кроватью, и на шкафу, и в шкафу, и даже в ванной с туалетом. И даже на кухне. Так, под разделочную доску Женя использовал особенно опостылевший ему здоровенный том «Истории Древнего Египта». Блокнот, в который Афанасьев заносил важную, по его мнению, информацию, распух от записей.