Антон Краснов: Белый Пилигрим

— Я не буду… я не буду делать этого! Вы… вы с ума сошли!.. Я не буду, не буду играть по этим дурацким… сумасшедшим, нелепым… страшным правилам.

— Ты сам их установил.

— Я не буду… я не смогу… Зачем?

— Я не могу тебе ответить, Илья. Возможно, ты сам, еще будучи Коэнном, Белым Пилигримом, запрограммировал такой поворот судьбы. Чтобы лучше понять цену жизни и своей ответственности за нее. А скорее всего, дело обстоит так: любимая женщина Белого — это единственное, через что можно подчинить себе самого Белого Пилигрима. Подчинить его волю. Наверно, так. Наверно, Коэнн знал это, и потому отметил в своей книге… и…

— 3-зачем? — Я судорожно сжимал зубы, словно у меня свело челюстные мышцы.

Он слабо пожал плечами:

— Так это ты должен знать. Ведь это ты демиург, верно? А не мне судить Бога. Ты несешь ответственность за созданный тобой мир. Ведь ты не хочешь, чтобы на твою истинную родину пришли те ужасы, которых насмотрелся здесь? Порталы откроются, растворятся границы, и… что будет потом, тебе представляется лучше, ведь у тебя такая богатая фантазия! Где-то было сказано: сон разума рождает чудовищ, это тебе хорошо известно, правда, Илья? — проговорил старик Волох. — Вот твой разум и породил… Это же так просто, правильно? Так что не дури, Илюша. Одевайся и иди. Ты знаешь куда, знаешь зачем.

— К чему же так спешить, любезные? Мы обернулись.

Конечно, я мог бы и не оборачиваться, чтобы назвать имена двух вошедших. Я угадал их спиной, мурашками пробежавшими по ней, вскипевшим на ладонях противным потом. Но я обернулся.

Вадим Светлов и маг Гаппонк вошли бесшумными кошачьими шагами. Последний сказал:

— Какая встреча! Я не сомневался, что вы захотите воспользоваться моим гардеробом, Илья Владимирович. Собственно, можете смело пользоваться: все — новое, ни разу не одетое. Я так полагаю, что дедушка Волох уже пояснил вам расстановку сил? Нехорошо, Илья Владимирович, нехорошо. То есть вы полагали, что это я убил Елену? Точнее — убью, потому что время в наших мирах течет по-разному и все еще можно поправить? Так нет же! Ее вознамерились убить вы, именно вы! И ведь может статься, что так оно и произойдет, если… если мы вам не помешаем. Собственно, для того я и вызвал сюда Вадима Андреевича. А, ведь вы еще незнакомы? То есть полагаю, вашу единственную встречу там, на улице, поздно вечером, сложно назвать знакомством? Так будем знакомы. Вадим Андреевич, это и есть Илья Винниченко, нынешний Светлый Пилигрим. Илья Владимирович, а это Вадим Светлов. Примечательно, что при такой фамилии он является Темным! Впрочем, мир полон парадоксов: к примеру, имя этого вашего сатаны — Люцифер — переводится как «несущий свет». Но это так, лирическое отступление. Видите ли, Илья… позвольте мне называть вас именно так? Вот уважаемый Волох. Конечно, он убедил вас в вашем полном праве совершать добрые дела, если умерщвление ни в чем не повинной девушки можно так назвать. Разве она виновата в том, что явилась новым залогом вашего противостояния, длящегося вот уже несколько тысячелетий?

Вадим угрюмо молчал. Гаппонк, оседлав любимого конька, продолжал развивать тему:

— Конечно, люди наивно полагают, что Светлый Пилигрим — это свет, добро, а Темный — соответственно наоборот. Но ведь не может день существовать без ночи, а свет без тени! Я знаю только одно место, где нет ни одной тени, только свет, свет, свет!.. Это — пустыня, полдневная, выжженная, раскаленная. Что, вы хотите превратить наш прекрасный мир в пустыню?..

— Ловко изъясняетесь, любезный, — процедил я сквозь зубы, — только языком трепать я и сам горазд.

— Знаю, знаю, как не знать, все-таки у вас незаконченное филологическое, это, знаете ли, хорошая база для словесных экзерциций, — изогнулся Гаппонк, улыбаясь во весь рот. — Но я как-то не о том. Видите ли, Илья Владимирович. В нашем маленьком споре вы и ваши сторонники с самого начала занимали неверную позицию. Взять хотя бы добродетельного Волоха. Именно он и его братья, и никто иной, выкрали ТУ КНИГУ из книгохранилища. Волох потом нарочно попался, а кражу свалили на моих ребяток. Не спорю, они, конечно, там были, но ничего не взяли, только случайно зацепили лапой Хранителя. Тот был старенький и оттого умер. А книги они не брали… их разворовали сами гвардейцы, между прочим! Книги ценные, так они их и продавали. Я-то уж знаю точно, потому что сам и покупал. Через посредников, конечно. Но книги — это так, мелочь. Ведь наш спор гораздо серьезнее, верно?