Ирина Боброва - Между ангелом и бесом

— Это что, тоже параллельные миры?

— Ну… можно сказать и так, — уклончиво проговорил черт.

Он плеснул на дно стакана немного прозрачной жидкости и протянул собрату по несчастью. Тот отхлебнул и замер, выпучив глаза — жидкость обожгла пищевод и лавой ухнула в желудок. Бенедикт закашлялся и обиженно посмотрел на старшего товарища.

— Привыкнешь, — утешил тот, — не всегда сладкое вкусно, иногда и горькое полезно.

— Совершенно нелогичное утверждение.

— Чудак, ты не анализируй, ты — ешь!

Ангел послушно захрустел огурцом, чувствуя, как по телу разливается тепло, куда-то испаряются застенчивость, страх и усталость.

— Оригинальный костюмчик. — Гуча окинул взглядом одежду ангела. — В реквизитной выдали?

— А что, разве у нас можно было взять одежду? Вот не знал! — удивился юноша. — Я попал в этот мир совершенно голый.

— Ну, обнаглел Босс, даром что дядя, — прокомментировал черт.

— Там было такое высокое строение…

— Башня, — подсказал черт-всезнайка.

— Точно, башня. Жуткое место — пыль, паутина, крысы. Страшно было, да еще и голый, неудобно. Вот я и подумал, может, хозяева дадут что-нибудь — прикрыть наготу, и вошел.

— Я вижу, хозяевам ты понравился, — съехидничал нечистый.

— Да не было там никого! Добра полно — сундуки разные вдоль стен понаставлены, а людей нет. Я думаю, ничего плохого не сделал, что взял одежду. — Ангел любовно погладил дорогую ткань камзола и вздохнул. — Хотя признаю, что поступил не совсем этично.

Черт рассмеялся.

— Ты не перебивай, — вдруг обиделся ангел. — Место в самом деле странное. Крыши нет, в центре зала — винтовая лестница, куда она ведет — непонятно, но конца ей не видно — теряется в клубах серого дыма. Я, конечно, подниматься по ней не стал — побоялся. Что с тобой? Гуча, ты в порядке? С чертом творилось что-то неладное. Он побледнел, потом покраснел, потом прошипел:

— Правильно говорят, что дуракам везет. Все пытаются попасть в башню волшебника Амината, а он просто взял и свалился в нее!

— А что, с ней связана какая-то легенда?

— С ней связано все могущество этого мира, дурень. Здесь можно из ничего сделать все и наоборот. Надо только знать — как. Каждый человек в этом мире — немного волшебник, но люди еще не умеют пользоваться тем, что так щедро предоставила им природа. А в башне собраны огромные знания, сосредоточена вся магия этого мира. Да любой волшебник полжизни отдаст, чтобы попасть в нее.

— И что, до сих пор никому не повезло?

— Повезло. Тебе. Я читал, что раньше у башни был хозяин — волшебник Аминат, но потом по неизвестным причинам он бросил свое жилище, а башню заколдовал так, что ни один человек не может в нее попасть. Она появляется и исчезает, как мираж в пустыне. Говорят, что предметы, находящиеся в ней, дают неограниченную власть. Слушай, ангелочек, а ты ненароком ничего не прихватил оттуда?

— Почти ничего, — смутился ангел.

— Почти или ничего?

— Там все такое красивое, сверкающее, что страшно в руки взять. Ну, взял узелок. Так там простые вещички, вряд ли ты найдешь в нем что интересное.

— Какой узелок? — вскинулся Гуча.

— Я ж тебе говорю — ничего волшебного. Деревянная кружка, палочка, ржавый ножик и монетка. Еще поясок. Все завязано в яркую тряпку. Мне оно не нужно, я даже не помню, как это взял. Да вон он в траве валяется, возьми, — сказал ангел и перевернулся на другой бок. Через мгновение он крепко спал, причмокивая губами, как младенец.

Гуча нашел узел, закатившийся при падении в кусты, подтащил к костру, дрожащими пальцами развязал — и ахнул: на яркой ткани лежали предметы, символизирующие силу четырех стихий — Огня, Воды, Земли и Воздуха. Предметы, дарующие власть над силами природы, наделяли человека, умеющего ими пользоваться, могучим даром волшебства, причем настоящего волшебства. Пошлые штучки наподобие телепортации и телекинеза, которыми баловались в Энергомире, не шли с ним ни в какое сравнение.

Гуча с благоговением взял в руки кубок и едва не выронил, почувствовав, как в него вливается таинственная сила. Черт, то есть теперь уже бывший черт, осторожно опустил волшебную вещь на тряпку, пододвинул поближе свою торбу, порылся в ней и извлек на свет стопку одежды. Он быстро скинул черный облегающий комбинезон, надел просторную белую рубаху и подпоясался серебряным пояском, найденным в узелке. Поясок походил на застывшую змейку, пряжка в точности повторяла змеиную головку, даже зеленые камешки глаз блестели словно живые.