Виктор Гвор - Улыбка Бога

Йети поймали брошенные фляжки, чокнулись орлами, и Грым произнес, подмигивая Яшке:

- Пью за Победу и поддержание воинской дисциплины в нашем подразделении!

Глава 10

11 августа 1941 года. Белоруссия

Солнце уже начало высовывать макушку из-за горизонта, но Догунину от этого легче не было. Спать капитан лег за час до рассвета. За ночь успели принять, и отправить обратно на Большую Землю самолет. Об отряде заботились, заметив в верхах. И теперь, юркие Р-5 и У-2 почти каждую ночь стрекотали моторчиками, привозя разнообразнейшие грузы, такие важные в любом воинском хозяйстве. Заодно вывозили раненных и больных. И завозили специалистов. Самого широкого профиля.

Разбудило легкое касание. Рука сама нырнула за дремлющим под сложенным бушлатом пистолетом. Но большая ладонь легла на ТТ сверху, отводя в сторону ствол.

- Доброе утро, капитан!

- Утро добрым не бывает, - автоматически ответил Догунин. - Приветствую, товарищ Ухватов.

- И вам не хворать, товарищ капитан. А насчет утра, Лёнька Зоммерфельд с тобой согласился бы. Или я чего-то не знаю, что должен? - ответил Грым. Глаза понемногу отходили ото сна, и Догунин уже различал в полумраке могучую фигуру йети. И оскал, означающий довольную улыбку, на морде.

- Всего даже товарищ Сталин не знает! - хмуро ответил Догунин, и зевнул, до хруста выворачивая челюсть. Растер лицо, помотал головой... - Кто такой Лёнька Зоммерфельд? Как ты здесь оказался - даже спрашивать не буду.

- И не стоит, - усмехнулся Костя, осторожно, пытаясь не задеть макушкой бревенчатый потолок и не раздавить что-нибудь тяжеленной задницей, присел у нар. - Система охраны - выше всех похвал. Против линейных частей сработает. Даже 'ягды' попадутся, скорее всего. Пара йети и столько же людей проходит на раз. А Лёнька - то отдельная песня. Своеобразная личность. Замечательная, можно сказать. В смысле, трудно не заметить.

- Это он у вас четвертый, получается? - на этот раз зевок удалось подавить. С трудом, конечно...

- Не, - хмыкнул Грым. - Лёнька свалил обратно в свой две тысячи седьмой. Мы ему еще флягу на дорожку вручили. Трофейную... - Грым прикрыл глаза и мечтательно чмокнул. - Шнапс - как слеза. Не бимбер местный. Четвертый у нас рядовой Абазаров.

- А этот из какого года? - устало спросил капитан, уже отвыкший за последнее время удивляться. Две тысячи седьмой? Йети? Динозавры? Да фигня все это по сравнению с Мировой Революцией!

- Этот местный. Повар из сто восьмой дивизии. Кашевар.

- А он чем отличился? Кашу хорошо варит?

- Эшелон с десятком цистерн у немцев угнал, - Грым не оценил натужную попытку пошутить. - И взорвал. Плентюки - его работа почти целиком. Мы немного хвост занесли, да и все.

- Как эшелон угнал? - оказывается, не совсем еще разучился удивляться...

- Элементарно. Перестрелял охрану из лука. А там и мы помогли малость.

- Праща была. Кнут есть. Теперь лук до полного комплекта? А этот твой, Лёнька, какой экзотикой воюет? Алебардой? Или гарпуном бьет?

- Вот тут никакой экзотики, - разочарованно ответил Грым. - Самый обыкновенный дрын типа Дубина Народной Войны. Березовый, метра три в длину и толщиной сантиметров восемь. Ветряную мельницу незастопоренную при урагане представляешь? Очень похоже. Ну, или когда пропеллер на самолете вертится.

Догунин наконец, не выдержал и натуральнейшим образом взвыл, обхватив голову руками:

- Так, товарищ гвардии йети! Прекратить издевательство над командиром и доложить по форме!

- Не могу, товарищ капитан! - скорчил рожу Костя. - Если встану согласно Устава, то потолок к чертовой матери снесу! Засыпет нас. Придется потом землянку нашу в три наката мамонтовой тягловой силой растаскивать.

- Да хрен с тобой! - начал злиться Догунин. - Хоть сидя, хоть лежа, но доложи по-человечески. Тьфу, черт, ты же не человек...

- Не вижу особой разницы, - фыркнул Грым. - Я от человека только размерами отличаюсь. А насчет волосатости - у Гиви уточни. У него на родине экземпляры и похлеще бывают, - Слово 'экземпляры' Грым произнес с непонятным чувством. Наверное, с завистью к сверхволосатым жителям Кавказа, которым не страшны любые холода... - В общем, станций десять мы разнесли. Некоторые по два раза. А несчастную Свислочь - трижды. Четырежды натыкались на склады. Тоже неплохо порезвились. Пара полевых аэродромов на ноль сведена. Вместе с самолетами.

- А зачем по нескольку раз? - уточнил Догунин, уже делающий пометки в блокноте.

- Так строят же, сволочи! - пожал плечами Грым. - День-другой всё грохочет и полыхает. Снаряды с минами рвутся. Фейерверк, как в Китае на празднике. Еще день тушат, а потом немцы народу нагонят, неделю побегают, посуетятся и готово - можно опять поджигать. Но, похоже, парализовать движение нам удалось...